Страница 11 из 131
– Хочешь меня разозлить? Из спортивного интереса? Попробуй. Но предупреждаю: будет непросто. Я работаю с детьми. Если покажешь слабину, они распилят твои нервы и завяжут в узел кишки. Не показывай, что они тебя рассердили, заставь их уважать себя.
– Оу! Да ты большой специалист! Ну а я могу взбесить любого, так и знай. Главное в этом деле – методичность и терпение.
– Вызов принят! Ещё посмотрим, кто кого.
Мы почти опаздывали, до начала занятий оставалось не более десяти минут. Я тащил Эжени сквозь толпу жителей Нижнего в тёмно-зелёных робах. Девушка то и дело спотыкалась, фыркала и чертыхалась.
– Чего приуныла, барышня? Неужели никогда не поступала, как непослушная девочка, и не была в Нижнем районе Москвы?
– Была, и не раз, – Эжени запыхалась, но это не мешало ей трещать. – Но там всё иначе. Жилые башни не такие высокие, как в Льеже. Часть населения живёт под землёй. Мы называем Нижний район Китежем. Затерянным градом. Раньше под городом ходили поезда, те туннели, что не были затоплены, были расширены и превратились в жилые кварталы. Их обитатели годами не видят солнца, но там не так жарко и сыро, как здесь. Раньше я проводила там много времени.
– Чего ради?
– Тратила сначала деньги отца, а потом свои. Их слишком много.
– Денег много не бывает.
– Но у моего отца их много, – фыркнула Эжени. – Подчёркиваю, слишком много. Я спускалась под землю едва ли не каждый день, а по субботам и вовсе проводила там целые сутки. Суббота предназначена для благотворительных акций.
– Скажи честно: есть ли какой-нибудь толк от твоей социальной рекламы? Помогает обратить внимание на насущные проблемы, или это просто красивые картинки?
Эжени задохнулась от возмущения, зазевалась и чуть было не провалилась в открытый люк. Я поймал её и, обхватив поперёк талии, отволок в сторону. Хрупкая, очень легкая, а глаза горели, как у дикой кошки. Того и гляди, укусит.
– Лететь пришлось бы долго. Смотри под ноги. Всего один поворот остался, ты просто обязана дотянуть.
Школа – отдельное пятиэтажное здание, примостившееся между двумя жилыми башнями. Стены отштукатурены и выкрашены в синий цвет, но от сырости краска неизменно слоится и сползает большими кусками. Зато все окна и двери целы, с этим здесь строго. За последние годы узкие коридоры, большие зеркала, скрипучие половицы и распухшие от сырости, плохо закрывающиеся двери – эти стены стали для меня родными. Как и дети, которые здесь учатся. Классная комната была переполнена: тридцать девять волнующихся учеников, администрация Школы, пятеро учителей, с десяток родителей и Эжени. Последняя, к слову, не занимала много места, зато привлекала внимание. Стоило только девушке снять капюшон накидки, как все, начиная с директора и заканчивая самым отвязным учеником, ахнули и начали хлопотать вокруг неё. Ну разумеется, кто бы сомневался! Не каждый день в эту сырую и зловонную дыру заглядывает знаменитость. Я, хоть убей, не мог вспомнить, ведущей какого именно шоу она являлась (стоило пошарить в Сети), но, похоже, многие были от него в восторге, задавали ей вопросы, просили автограф. В итоге, презентацию проектов отложили на полчаса. Эжени нравилось внимание, она премило улыбалась, расписывалась на обложках синтетических тетрадей, задавала вежливые вопросы, позволяла фотографироваться рядом с собой. Ого! А девчонка оказалась кумиром молодёжи. Она обещала взять у детишек полноценные интервью и включить их фотографии в коллаж для рекламы. Разумеется, ребята пришли в неописуемый восторг. Они выглядели весёлыми и беззаботными. Это хорошо, радости у них не так много. Я же думал о пустом стуле, который прежде занимал Гарри. Я думал о его отце, который продолжал поиски мальчика, о сестре, оставшейся в той ужасной квартире, наедине со слабоумным дедом. Что случилось с парнишкой? Куда он исчез? Вернётся ли он живым? Войдёт ли в этот класс?
Свет показался мне слишком ярким, а шум отодвинулся на задний план. Может быть, Гарри уже мёртв, но создавалось ощущение, что никому не было до этого никакого дела.
Пока у меня не было хороших новостей. Никаких новостей. Я мог лишь скрипеть зубами от бессилия.
***
Школа – едва ли не единственное место, где не бывает перебоев с электричеством, и здесь работают персональные компы. Ребятишки частенько остаются в Школе до полуночи, выполняя задания и готовясь к экзаменам. Раз в год они презентуют научные, творческие или социальные проекты. Месяцы работы, бессонные ночи и вот она – долгожданная возможность высказаться, быть услышанными. Им нечасто удаётся проявить себя, заставить родителей ими гордиться. Вот потому-то тот вечер и был особенным. Я радовался за них, мне нравилось наблюдать за тем, как они раскрываются, как они забывают хотя бы на время, в каких живут условиях, не думают о том, что, возможно, их ждёт печальное будущее.
Только спустя четыре часа мы покинули Школу. По традиции я угостил Тима, Оливера и Лизу бутербродами, а Эжени купила им по стаканчику мороженного, а потом ещё по одному и ещё… Неудивительно, что ребята были от неё в восторге, трещали без умолку, заваливали вопросами. Я ревновал, ведь мне потребовалось куда больше времени, чтобы завоевать их доверие. В первые месяцы приходилось несладко. Я и сам был мальчишкой, ученики не боялись меня, на уроках орали, как резанные, не слушали, отказывались выполнять задания, насмехались надо мной, причём в лицо. Мне говорили: их может усмирить только страх. Но как заставить их бояться? Я срывал голос, наказывал их, но всё было без толку. Нет, страх оказался неподходящим средством, и я пошел по другому пути. Завоевал их доверие, стал их другом. Мне говорили: это неправильно, учитель всегда должен соблюдать дистанцию. Плевал я на правила! Я сумел с ними договориться, они согласились работать под моим началом, и это главное. А Эжени… Ей хватило нескольких ласковых слов, чтобы они растаяли. Она была доброй феей, существом из иного, прекрасного, блестящего верхнего мира.