Страница 7 из 231
Лета, никогда не испытывавшая очарования деревнями, поморщилась. Здесь воняло рыбой, навозом и грязной плотью. Преследовавшие прежде путников запахи внушали куда больше воодушевления.
Они выбрались на рынок Буска, где царил чуть сонный, но уверенный хаос. Старухи перебегали дорогу, пугая коней. От забегаловок несло жаренным мясом и пивом. Странствующие купцы завлекали покупателей, громко рассказывая о своих товарах. На постамент с памятником неизвестному человеку, основавшему деревню, забрался бард из местных и принялся настраивать лютню с недостающей струной, дабы вскоре порадовать общественность своими вокальными данными. Какой-то старик пытался загнать домой внуков, разыгравшихся возле конюшни и тыкавших в спящего конюха тонкими прутиками.
Они проехали мимо двухэтажного сруба, украшенного лепниной на окнах, с широким навесом над входными дверями, поддерживаемым вырезанными из дерева столбами, изображавшими вставших на дыбы коней. Двери здания были заперты, а по бокам от них постились два молодца в кольчуге и шеломах с вмятинами на боках. В руках они держали пики с толстыми наконечниками.
- Должно быть, жилище бургомистра, - проговорил Марк, залюбовавшись столбами. - Вот где обитает самый богатый человек в Вольных поселениях.
- Будь он так богат, - протянула Лета. - Он бы не жил в этом смраду.
- Всё же его участь во много раз лучше, чем участь бездомных бродяг.
Лета едва слышно выругалась, когда стайка гусей чуть не попала под копыта Хагны. Вдруг неподалеку от красивого сруба она увидела приземистое строение с вывеской над входом, на которой был нарисован желтый серп. Лета указала рукой на здание Марку, и тот обрадованно кивнул. Обоим не терпелось оказаться наконец в тёплых постелях. К таверне примыкала и небольшая конюшня.
- Жаль, что Лутария не обратила свой взор на Старолесье, - пожаловалась Лета. - Прогресс этой дыре не помешал бы. Не удивлюсь, что в этой таверне, в центре Буска, в кроватях водятся блохи.
- Да ладно тебе, не ворчи. После такой гонки нам нужен отдых. Лишь бы было тепло.
Девушка хотела что-то возразить, но внезапно смолкла. Она извернулась в седле и посмотрела назад, в чернеющую глубь леса. Ее губы взволнованно задрожали.
- Что такое? - Марк дернул на себя поводья, остановив коня.
- Разве ты не чувствуешь?
- Что?
- Давай слезем. Тут рядом можно оставить лошадей.
Марк с удовольствием покинул седло, размял ноги и обошёл коней. Лета слезла с лошади и повернула головой из стороны в сторону.
- Эй, дева! - Марк слегка встряхнул Лету за плечи. - Ты меня напугала.
- Ты о чем? Ааа... Ты действительно не почувствовал?
- Чего?
- Боли.
- Я — нет. Может быть, ты что-то съела, или...
- Мы ели с тобой одно и то же. Нет, это другая боль. Не моя.
Марк кинул на нее обеспокоенный взгляд.
- Как — не твоя?
- Ну, чужая. Где-то здесь есть тот, кто страдает, - Лета обвела взглядом пространство, но среди сонных жителей деревни, таскавшихся вокруг колодца, и загонов для скота, ничего страдающего не обнаружила. - И кому никто не поможет.
Марк смотрел на Лету, обдумывая сказанное. Нет, она была в здравом уме. Но слова её были не совсем нормальными.
- Пойдем. Мы ехали двое суток, ты устала. Может, поэтому тебе мерещится всякая мура.
Лета не стала спорить, послушно взяла поводья и повела Хагну в сторону конюшен. Договорившись и заплатив конюху всего несколько медных монет, они оставили коней и направились в сторону таверны. С собой Марк взял только небольшую сумку. Старое здание таверны приглашало внутрь запахами свежеиспеченных пирогов.
Бард у памятника наконец завёл песню, оглушив площадь своим сильным голосом, но полным отсутствием слуха. Старик с внуками отобрал у одного чада прутик и швырнул в сторону певца, сердито что-то пробасив и пригрозив кулаком. Бард не обратил на него никакого внимания, и тогда старик стал обыскивать своих внуков-сорванцов на наличие чего-нибудь потяжелее веток. Лета краем уха уловила в простецкой песне барда что-то незнакомое. Мелодия была медленна и слегка протяжна, а рифмы — острые, обрывистые. Девушка быстро выбросила это из головы.
«Золотой серп» оказался на удивление чистым и уютным заведением. Внутри он был прекрасно обставлен, полон красивой мебели и росписей на стенах. Им сразу же отвели комнату на втором этаже с низким потолком и двумя твёрдыми кроватями, но с вымытыми полами. Денег взяли немного, учитывая, что люди в Буске неплохо зарабатывали на путешественниках, поднимая цены на ночлег и еду до небес. Тем ни менее «Золотой серп» показался путникам одним из лучших постоялых дворов, в которых они бывали.