Нирэнкор. Ледяной ноктюрн

Ладья мертвеца.

Ветер как оголтелый носился между скалами фьорда Гунвора, взметая вверх волосы и длинные одежды людей на берегу. Показавшееся на мгновение солнце тут же скрылось за облаками, утопив залив в голубоватом полусумраке. Лицо ярла, закутанного в белоснежный саван, было бледным и спокойным, обрамлённое рыжими локонами. Обычное лицо уставшего старика, решившего вздремнуть прохладным утром.

Лета встала поближе к Родерику, озираясь по сторонам. Туманный залив с мерцающей синей водой казался ей местом из другого мира, со своими громадными скалами и буйством зелени хвойного леса. У самой воды, прильнувшая одним бортом к каменистому берегу, возвышалась ладья без паруса, украшенная десятком новых щитов, окрашенных в белые и серые цвета, и вырезанной на носу головой дракона. Перед ней стояло несколько сотен людей, тихо шептавшихся между собой и скорбно глядевших на корабль. Они провожали своего ярла в последний путь.

Лета стояла далеко, на небольшой возвышенности, которая позволяла глядеть на ладью поверх голов толпы. Она была буквально забита бочками с элем, золотом и едой, так, что, казалось, она не сможет сойти на воду, не рискуя потонуть в глубоких тёмных водах залива. Перед кораблём спиной к нему стоял Тород и произносил долгую речь об отце, но до Леты долетали лишь обрывки его фраз, так что она не вслушивалась. Вместо этого она глядела на скалы и залив, уходивший лентой в серую даль. От красоты фьорда Гунвора по телу шла дрожь.

Она даже не успела побывать в расхваленном Зимнем Чертоге, древнем приюте всех ярлов Леттхейма и пристанищем последних королей Севера. В сопровождении всей знати Сатура отряд Леты прибыл к заливу на похороны ярла Саггтара, едва переведя дух после путешествия. Несказанно радовало то, что их путь пролегал возле Йорунгала, откуда они начинали свой поход за кольцом. С того момента словно прошла вечность. Марку и Лете с трудом удалось уговорить Логнара позволить им забрать своих лошадей, и остаток пути до Леттхейма они ехали верхом. Хагна и Натиск были целы и здоровы, поэтому конюх, приглядывавший за ними всё это время, получил щедрую плату. У Леты были предположения о том, что её кобылу давно уже продали, и, увидев знакомую серую морду, она была готова расцеловать её. Хагна, в свою очередь, учуяв хозяйку, заржала как сумасшедшая и принялась нарезать вокруг неё круги. Вот кто действительно всегда будет предан Лете.

До самого Сатура всё было спокойно. Сыны Молний не остановились и разошлись по ближайшим деревням, обращая упырей в бегство. Всего за несколько дней Леттхейм был полностью освобождён. Оставалось только ждать, когда Империя нанесёт ответный удар.

После башни у Леты начались постоянные головокружения, усугублявшиеся к ночи. Однажды она неудачно споткнулась и задела головой ветку дерева, взявшуюся из ниоткуда, как божья кара, что спровоцировало новые смешки Марка по поводу её неуклюжести и вечных боевых ранений. После этой встречи с веткой рана на голове снова открылась, и на этот раз её пришлось зашивать без помощи магии. Лета лишь надеялась, что у неё там не осталось слишком большой плеши, делавшей плетение её тугих кос на макушке невозможным. Но всё это были мелочи по сравнению с тошнотой и периодическим головокружением, застававшими её в самые неподходящие моменты. Лиам предупреждал о таком, ведь она получила сотрясение, а его лечебные заклинания действовали крайне медленно. По счастью, когда они добрались до Сатура, Лета чувствовала себя намного лучше. Огорчало то, что эльф советовал воздержаться от махания мечом по меньшей мере на две недели, и если имперцы нагрянут вновь (а они это сделают рано или поздно), Лета будет мало способна к сражению. И она планировала послушать Лиама и держать Анругвин в ножнах.

Хуже всего было Нену, потерявшему много крови. Его грудь была вся распорота, и Лиаму пришлось долго повозиться с ним, чтобы привести в сознание. Но ходить сам он так и не смог, поэтому его тащили сначала на носилках, а потом в повозке, в которую запрягли лошадей Марка и Леты. Первые шаги он сделал только на улицах Сатура.

Нен без конца благодарил Лету за своё спасение, та молчала в ответ. Она подумала, что не стоило говорить ему о том, что она жалела о содеянном. Если она, не колеблясь, получила бы ещё десять раз по голове за Марка, то насчёт Нена у неё возникали сильные сомнения.

У ворот их встретили насаженные на колья упыриные головы, успевшие высохнуть до состояния чёрных матовых черепов, и лучезарный Берси, рассказывавший последние новости. Освобождённый город был молчалив и печален, начавший хоронить своих жителей. Бард говорил, что к ночи всё изменится и что было решено устроить пир в честь победы в Зимнем Чертоге со всеми вытекавшими последствиями в виде безумных пьянок, ломившихся от еды столов, танцев до утра и великих песен о восстании. А днём Сатур должен был быть предан скорби.

- Говорят, это Конор убил ярла, - тихо проговорил Родерик, отвлекая Лету от её мыслей.

- Почему ты так думаешь?

- Не я так думаю, а люди.

- Люди верят и в то, что он сжёг Мийру. Но мы ведь с тобой знаем, что ему приказали сделать это.

- Это слабое оправдание, Лета.

- У него не было выбора, мы же уже это обсуждали.

- Вот именно, - резко буркнул Родерик. - Мы это обсуждали. Но в данном случае у него был выбор.

- Зачем Конору убивать своего отца? Он, конечно, способен на это, но сейчас это убийство... бессмысленно.