Грех

Остаток дней счастливых его никто не беспокоил. К добру ли? К беде ли? Да если б кто-то знал… И каждый день Ренард пропадал на озере в объятиях Терезы. Но сегодня этот пасмурный день стал последним.

Он едва успел спуститься по крутой тропинке, а она уже повисла на нем, упиваясь сладким приветственным поцелуем. Ренард подхватил девчушку и с легкостью закружил в безумном танце, наслаждаясь ее звонким смехом и пьянящим ощущением счастья…

- Твои родители меня уже, наверно, ненавидят, - смеясь, проговорил Ренард, опуская девушку на землю.

- Это за что же?

- Я постоянно краду их дочь!

- Кради! Хоть всю жизнь кради! Ты мой, пастушок, никому тебя не отдам.

- Твой, маленькая моя… Твой.

Ренард улыбнулся, а внутри все заныло, защемило – а ведь настанет день и час, когда все рухнет, и не будет ни этих встреч, ни звонкого ее смеха. Что будет тогда? И он прижал к себе девчушку так крепко, словно кто-то осмелился бы отнять ее.

Раскаты грома пронеслись над озером, предвещая грозу. Откуда ни возьмись, налетел ветер, птицы с криком взмыли в затянувшееся тяжелыми тучами небо, а они стояли на берегу и не могли оторваться друг от друга, не обращая внимания на первые тяжелые капли, ледяным холодом падающие на разгоряченную кожу.

- Дождь начинается, - отметила Тереза, легонько касаясь губ своего мужчины.

- Что делать будем?

- Не знаю.

- Надо спрятаться куда-нибудь, переждать…

- Куда? Лес кругом, до деревни добежать не успеем. Будешь греть меня?

- А не боишься? – тихо засмеялся Ренард, скользя губами по ее коже.

- А с тобой мне ничего не страшно, - улыбнулась Тереза ему в ответ и лишь сильнее прижалась к телу мужчины.

Первые осторожные капли забарабанили все чаще, все злее, шлепаясь и тут же разбиваясь на тысячи маленьких брызг. Подружившись с ветром, стихия не на шутку разыгралась, принявшись беспощадно хлестать растерявшуюся, пойманную в ловушку влюбленную парочку.

Ренард схватил девушку за руку и потащил вглубь леса. Вот только бежать по крутой размытой тропинке становилось все труднее и труднее – юбки намокли, отяжелели, прилипли к обледеневшим ногам, мокрые волосы растрепались, а мелкая дрожь сковала худенькое тельце. И, тем не менее, Тереза доверчиво жалась к своему спутнику, даже не пытаясь угадать, куда же он тащит ее. Скользкая тропинка уходила все выше и выше, пока не вывела к самой настоящей пещере. Ренард затащил девушку внутрь, сходу стянул с себя мокрую рубашку и прижал продрогшую Терезу к своему горячему телу, пытаясь отогреть.

- Эээ, нет, так не пойдет, - протянул Ренард, когда, несмотря на все его старания, Тереза задрожала еще сильнее, а зубы начали отбивать ритм. – Давай-ка снимай платье, пока не заболела.

- С ума сошел?

Девушка отпрянула, но он лишь хмурился, окидывая взглядом насквозь промокшую одежду, прилипшую к ее телу.

- Тереза, снимай или я сам сниму.

Он отошел, дабы не смущать собой девчонку, осмотрелся по сторонам и стал собирать сухие ветки в одну кучу, благо здесь их предостаточно – небольшой грот уже давно весь порос кустарниками. Пока Тереза еще не способна задавать лишних вопросов, он отошел немного вглубь – в темный неприметный проход за проржавевшей решеткой – и вернулся с кремнием и кресалом; по-хозяйски разжег огонь, и прежде, чем Тереза успела удивиться, поспешил соврать:

- В детстве с мальчишками частенько в этой пещере прятались, вот некоторые «сокровища» до сих пор остались. Пригодились…

А Тереза так и стояла у входа, растерянно наблюдая за ним – мокрая с ног до головы, вся трясущаяся, но упрямо не желающая расставаться с промокшей одеждой. Ренард подошел вплотную, чертыхнулся на ее упрямство и повторил, почти приказывая:

- Снимай.

Она хотела упрямо возразить, но, оказавшись под натиском хмурого, слишком серьезного выжидающего взгляда, все же подчинилась.

- Давай к огню, грейся, - Ренард забрал мокрое платье и расстелил на одном из каменных выступов. – Не переживай, высохнет быстро, зато не сляжешь завтра с воспалением легких.

Оставшись в одной тоненькой нижней сорочке, утянутой корсетом, Тереза подошла ближе к огню – а так действительно теплее, несмотря на то, что и сорочка тоже промокла и теперь буквально сковывала ее. Она отошла в самый дальний уголок, подальше от Ренарда – пусть даже не мечтает стащить с нее оставшуюся хоть и мокрую, но все-таки одежду. Да она скорее сляжет, простудившись, чем окажется совсем раздетой наедине с молодым мужчиной в этой спрятанной от людских глаз пещере! Боялась ли она его? Да нет, скорей себя.

От горячих мужских рук, что легли ей на плечи, даже в жар бросило. Ренард не спеша подошел и обнял свою продрогшую малышку, отчаянно пытающуюся скрыть это. Мужчина чертыхнулся, ощупал тонкий хлопок, ледяной коркой покрывающий девушку – такой же сырой и холодный, как с таким трудом стянутое с упрямицы платье.

- Даже не думай, - предупредила Тереза. – На мне высохнет.

- Упрямая, - вздохнул Ренард. – Неужели ты так меня боишься? Я дал тебе повод засомневаться в своей порядочности?

- Не дал. Но я не готова разгуливать перед тобой без одежды.

- Да что ты? Ты сейчас серьезно что ли? – рассмеялся он, заключая девчонку в объятия. – Помнится, в день нашего знакомства ты была смелее…

- Ты же обещал не вспоминать об этом? – смутилась девушка.

- Прости, забыть не получилось. Ладно, придется так тебя греть…

Он уже и сам прекрасно понял, что упрямица ни за что на свете не согласится расстаться со своей сорочкой, а потому даже не пытался с ней спорить, лишь прижал к себе покрепче. Тереза тут же подалась ему навстречу и, обхватив за шею, прильнула к его губам – пожалуй, против такого способа согревания она ничего не имеет против!