Страница 27 из 52
Тут я поспешил отделиться от штурмана и командира, горячо спорящих о чём-то, и направился в сторону парнишки с газетами. О ребятах я не беспокоился - всё равно путь по прямой, на станцию.
- Малец, - перебил его вещание я и показал фото, - видал девушку?
Мальчонка посмотрел на фото. Посмотрел на меня. Сморщил свой веснушчатый нос тут же да продолжил работу свою.
Я пошёл далее.
Похожей реакцией встретил мой вопрос дворник, скребущий метлой возле салуна. Цветочница запахнулась в кофту, это при такой-то жаре и, глядя на меня так, будто я её оскорбил, отошла к очередной вазе с магнолиями. Наконец, гробовщик посмотрел на меня с таким холодом, что я уж подумал, предложит мне сейчас что-то из своего ассортимента. Он даже перестал сигарету жевать и отошёл в сторону.
«Неужто она так здесь непопулярна?», подумалось мне.
И тут, заслышав в очередной раз звонкий голосок газетного пацана, я понял, что девушка здесь не причём.
Всё дело во мне. Я ж спрашивал на кайзершпрехе! После окончившейся недавно войны все эти люди сейчас меньше всего хотят слышать на своей земле "кукольный".
Побрёл я дальше. А вернее поспешил.
Платформа, казалось, сейчас раскалится. Хоть крыша и защищала её от воздействия горячих лучей с неба, защитить от куража и ажиотажа столпившейся в ожидании поезда сотни людей ничто не могло. На платформе царила прохладная тень, это радовало. Пассажиры спешащего к нам экспресса отошли в сторону, отшатнулись даже, как только мы ступили на холодный камень перрона. С особым, я б отметил, вульгарным отвращением они смотрели на Цольгу. Это забавило, учитывая то, что зумзацх многим отвратительней ждёт их на празднике. Ему они, наверно, подарят овации. А тут на лицо обычное выражение человека, встретившего зумзацх.
Человек вечно принимает от души, искренне то, что ему совсем и неискренне навязывают принимать.
От нас отошли, а мы подошли. Подошли прямо к краю платформы. Похоже, лучшие места экспресса наши.
Небеса синие, мягкие. Облака застыли, сонные, нежные, живописные. Солнце пекло, лишь чуточку сползло оно с зенита. Поливая своим ласковым светом прерию, оно окрасило её золотисом.
Железнодорожные пути убегали за горячий, вибрирующий горизонт. С воздуха я смог разглядеть развитую сеть путей, испещряющую Таннер-Рей. Для нас, в смысле для Царства, наличие железной дороги на летуне есть дело весьма привычное. Путями оборудованы многие наши парящие острова. Это один из самых удобных и востребованных способов сообщения различных частей большого летуна, один из самых популярных способов путешествовать по тверди. Царство активно развивает промышленность на летунах именно благодаря железнодорожным перевозкам. Всем известна единственная в мире подземная железная дорога, проходящая через всю Цитадель и использующая электропоезда. Я уж не говорю про Восточный экспресс Цитадели! Видеть исчезающую за холмами колею для меня привычно, но вот о развитии железных дорог на летунах Грагоса я и не слышал даже. Я порадовался за жителей и гостей Таннер-Рея.
Послышался гудок. Оставляя за собой шлейф дыма, гремя по колее массивными колёсами, чёрный, сверкающий начищенными трубами и корпусом, паровоз мчался к станции. Он тащил за собой состав из пассажирских вагонов. Приличная скорость, развитая им в пути, сходила на нет по мере приближения.
На платформе стало оживлённо, суетно. Пронёсся голос диспетчера станции, объявивший приближение экспресса и иную полезную информацию на-грагосском, но я догадался. Пассажиры загалдели, затолкались, перестав недоумевать даже надо мной и моими боевыми товарищами. Казалось, люди готовятся. Словно влезть в этот поезд было делом чести или же соревнованием. Это притом, что до начала ещё уйма времени и что в день авиашоу проезд бесплатный.
Общественный транспорт... Квиззайи говорят: "Закон джунглей". Это значит, выживет сильнейший. Иногда мне кажется, что этот закон действует и при посадке в общественный транспорт. И не важно, где. В Цитадели ли, или в Грагосе.
Иногда кажется, если бы всех этих людей везли на расстрел, они бы плакали и стенали лишь до той поры, пока не показался бы поезд. Дальше они бы просто по инстинкту начали драться за право влезть в экспресс и занять лучшие местечки.
Мы втиснулись первыми. Всё-таки некоторые опомнились и толкаться с нами не стали, предпочли пропустить. Цольга прыгнула на ближайшее сидение и уселась у окна, сняв с плеча свою винтовку. Я сел рядом. Командир встал неподалёку, погрузившись в размышления.
Недолгое ожидание, и поезд тронулся. Зашипел, выпустил пар! Осторожно, но со всё возрастающей уверенностью застучали колёса по рельсам, и вот этот ритм уже походил на размеренную барабанную дробь, лишь изредка меняющую свой ритм. За окном замелькал преудивительнейший пейзаж.
Красота прерии завораживала меня. Далеко за трепыхающийся от жары горизонт, очерченный грядой гор, уходила равнина, полная жёлтой, зелёной растительности. То и дело поросший вереском овраг сменялся холмом, утыканным кактусами. Одинокие сухие деревца ютились у груд камней, бывших когда-то частью скал, как та, огромная на юге, та самая скала на соседнем материке Гнезда, скрывающая и защищающая Таннер-Рей. Где-то под землёй, есть у меня такая информация, располагается секретный завод неизвестного назначения, поэтому все эти скалы и весь периметр вообще, я уверен, охраняются очень строго. Именно поэтому лететь сразу на аэродром авиашоу (пусть даже там была б полоса пригодная) никому не позволяется. Но оставим эти тайны Грагосу и их GOR, шпионскому ведомству. Прерия сверкает, жадно купаясь в лучах солнца. Бурые камни меняют свой цвет по мере продвижения вглубь летуна. Мы постепенно заворачиваем.