Страница 22 из 52
Это, однако, вывело из раздумий девушку.
- Да, я его лаборантка.
Что дальше сказать? Ничего в голову не идёт, а Сонали снова смотрит во мглу, объявшую замеревший лес. Грустно и забавно при этом - с гоблиншей и квиззайи я быстрее и проще нашёл общий язык, чем с таким же, как я, человеком. Я не очень умею обольщать и привлекать своей персоной женщин, но среди квиззов и зумзацх я тоже не…
К моему счастью, Сонали сама начала разговор, и я смог вновь восхититься блеском её глаз.
- Я учусь у профессора. Я - химик. Училась в Гранде (столица Грагоса), но моя страна... моя семья не слишком оценила мои стремления, мечты. Профессор Глобинский оценил по-настоящему. Ему как раз нужна была помощница. С предыдущей их пути разошлись. Я встретилась случайно с профессором. Мои изыскания и знания заинтересовали его.
Глаза улыбаются. Яркие, живые. У Хильды они ласковые, завлекающие. У Сонали - добрые, исполненные жажды познания, сверкающие. И, кстати, не карие. Ореховые!
- Какого это работать с легендой? С символом?
Чуть не сказал в тот момент "с мрачным символом"...
Сонали улыбнулась краешком губ.
И вместо ответа на мой вопрос сказала.
- Моя мечта - создание иного вида топлива. Топлива, неспособного причинить вред природе. Мы приручили небо. Но Пропасть заставила нас это сделать, и заставляет это делать, разрушая наше будущее. Нефтикс позволил нам многое. Но он и подарил нам это.
С этими словами она обвела погибший лес рукой. Я смотрел на голые ветви, засохшую траву, туман.
- В отличие от профессора Глобинского, в Грагосе верят лишь в одно - в победу, - сказала Сонали, с грустью посмотрев на меня. - А значит, в Небесную войну. А значит, в этот лес...
Я лишь промолчал.
Тропинка вела в туман. Из мглы уже показались очертания чего-то огромного.
Обитель легендарного гения приближалась.
Обступив по всему периметру, застывшие в оцепенении деревья скрыли, дыша туманом, огромный бункер на опушке холма. На опушке холма, являющейся при этом углублением, впадиной, словно чей-то палец нажал на самый верх этой возвышенности, вдавив его. Во мгле и серебритовой пасмурности тёмный бункер представал похожим на замок.
Неприветливо скрипя, отворились ворота. Нас встречали. Сотрудники профессора Глобинского весьма ярко подчёркивали суровость этого места, его неприступность. Ростом под два метра, весом в два меня, они были вооружены неизвестного вида карабинами и взглядами, способными подавить волю хищного зверя. Удивительно, но я проворачивал в тот миг ход действий в случае необходимости нейтрализации огромных охранников.
Длинный коридор бесконечным мерцанием ламп встретил нас. Казалось, не мы идём вперёд, а длинные светильники проплывают над нашими головами. Их было много, а света - мало всё равно. Мы безмолвно шагали вперёд. Мои товарищи молчали, мне оставалось подражать им, изредка поглядывая на идущую чуть впереди Сонали.
Лифт. Едем вниз. Воображение рисовало причудливые образы по мере погружения вглубь шахты. Пресловутые сказания о чудовищах Пропасти, живущих в самой не-материи, внутри самих парящих островов, в сейсмиттерах... всё это так явно стало рисоваться перед взором, хотя перед ним-то был лишь тёмный камень шахты, словно ползущий вверх.
И снова металл. Лифт остановился, когда у меня уже начало складываться иллюзорное ощущение, что мы движемся вверх, а не вниз. Двери распахнулись, и мы вошли в новый коридор бункера. На этот раз с обеих сторон мне попадались двери, массивные, сталитовые и плотно запертые. Впереди же - самая массивная из них.
Дверь отворилась, разойдясь на две половины, которые быстро уехали вовнутрь стены. Мы вошли в помещение.
Оно было освещено плохо. Освещено красным. Странные аппараты, устройства служили здесь стенами. Лампочки мелькали. Множество тумблеров, рычагов, регуляторов переключались сами по себе. Где-то массивное научное творение печатало что-то на бесконечном свитке бумаги, где-то что-то вращалось, где-то открывалось, что-то принимало, закрывалось и открывалось в ином месте. Пикали радары, измерители, считыватели. Из динамиков слышались отчёты, рапорты, сообщения о ситуации. Одна металлическая машина печатала фотографии, иная реагировала на лёгкие вспышки молний неизвестного кристалла. Всё было автоматическим. Всё непрерывно. Всё в процессе.
Лишь стул перед нами, стоящий спинкой к нам, был неподвижен.
И лишь до того момента, как к нам развернулся сидящий на нём.
Это он... Не думал, что доведётся с ним встретиться. Точно сошёл с фото в газете. Величаво сидел он в кресле, точно то был его трон. Задумчиво оглядел он нас. Взглядом таким оглядел, что мне не по себе стало. Затем он поднялся и подошёл к командиру.
Белоснежный даже в этой красной комнате халат, морщинистое лицо, но при этом чёрные волосы, длинный нос, на котором повисли очки. А глаза этого человека… глаза, в которых все эти устройства, датчики, тумблеры так и отражались. И я был уверен, они продолжат отражаться в глазах этого гения нашего мира и после выхода из этого помещения.
- Привет, Рук, - произнёс Бидеус Глобинский, пожимая руку командира.
- Чвикликс говорит: здорово, Бидеус.
Что означает Рук?
(выяснить)
- На хер вас, что так долго-то? - возмущённо спросил профессор и тут же переключился на стоящую позади меня Сонали. - Госпожа Сония, вы здесь почему?
- Я...
- Ваша задача ввести прибывшего клиента в курс сделки, ибо заказ у него по вашей специализации.
- Да, профессор, я...
- Работайте, работайте! Клиент уже в лаборатории номер пять. Идите, не Баджусу же за вас рассказывать о препаратах заказа и медицинских последствиях применения. Он только показать может на себе.