Эффект плацебо

– Томас Андерсен, – говорит за меня Серый. – Мальчишка, что обманул всех нас.

– Но как? – я перевожу взгляд с одного из мужчин на другого. – Что такого особенного в Томе, что вы говорите о нем, как о гениальном изворотливом предателе? Что он сделал?

– Он украл мой бизнес, мою идею, мои деньги, моих людей, – говорит  Чарльз.

– Он украл мой дом, – говорит Серый.

«Он украл мою память», – отвечаю я сама себе.

– Томас не совсем обычный человек, Грета, – продолжает Миллингтон. – Он своего рода… вундеркинд. У него уникальное строение мозга. Мы изучали его с малых лет, наблюдали за ним, пытались направить его таланты в нужное русло. Томас был моим учеником, не побоюсь этого слова – лучшим. Когда-то я действительно верил в него и доверял ему. Он быстро схватывал все, что поступало в область его видения – он лучше меня разбирался в том, как производятся лекарства на фабрике, увлекался фармакологией. Он увлекался также и математическими расчетами и был хорошим бизнесменом. Биология, химия, физика – наука, одним словом, – все это было для него проще простого. Он был мальчиком-гением.

– А как же музыка? – спрашиваю я. – Он был талантлив и в ней.

– Да, Господь не поскупился на таланты, создавая Тома, только в нем никогда не было эмоций. Томас – мальчик-робот. Со всем своим гениальным мозгом, он был довольно жесток по отношению к обычным детям, порой и к собственному брату. Том всегда был самоуверен и даже эгоцентричен. Он не любил, когда кого-то ценили больше, чем его.

Я хмурюсь.

– Насколько я помню, в детстве он хорошо ко мне относился.

Миллингтон ничего не говорит, но переводит взгляд на Серого. Я делаю то же самое.

– Он всегда говорил о тебе, Генри. Из всех детей дружил только с тобой, Жозефина рассказывала о том, что Адриан часто расстраивался, когда оставался один. Пожалуй, ты была единственным другом Тома за всю его жизнь.

– Но Адриан тоже любил брата.

– Том не любил драки, Грета и он всегда уважал других людей. Он не строил стену ненависти по отношению к брату, а Адриан всегда был открытым мальчиком. У него доброе сердце.

Что-то внутри меня сжимается, и я отворачиваюсь.

Адриан. Единственный человек в моей семье, кто никогда меня не обманывал. Как же мне сейчас хочется быть с ним. Как же мне хочется попросить у него прощения за то, что столько лет играла с его чувствами.

– И все-таки, – говорю я, насильно выводя себя из размышлений. – Как ваши старые счеты с Томасом связаны со мной? Почему я здесь?

– Ты еще не поняла этого, Грета? – спрашивает Миллингтон, удивляясь. – Томас прислал тебя. Я ничего не слышал о нем два года. Я не мог его найти, не мог вернуть украденное и был готов отпустить это, забыть как свою собственную ошибку. Но вот Томас присылает к нам тебя, как знак, что он никуда не пропадал. Что он хочет завершить начатое.

– В смысле он «прислал меня»? Как записку с предупреждением?

Миллингтон кивает.

– Владимир нашел Томаса пять лет назад в том же доме, что и тебя. Зимой, в метель. Томас провел несколько месяцев, бродяжничая. Монсун привел его в дом, накормил, отогрел, но потом Томас понял, на кого работает его спаситель и обманул его. Монсун слетел с катушек, он больше никому не доверяет. На месте Томаса я бы рассчитывал на то, что Монсун разорвет тебя в клочья, когда узнает, кто тебя прислал.

– Почему вы держите при себе психически больного?

– Он лечится. Я лично спонсирую его регулярные принудительные курсы лечения, но твое появление его… разрушило, если можно так сказать. Мы поместим его в специальное учреждение в ближайшее время.

– Он пьет какие-то таблетки, я думала, что это те, которые давал мне Том, те, что дети воровали со склада Андерсена, те…

Миллинтон смеется, чуть наклоняя голову

– Грета, я владею крупной фармацевтической компанией. Мы производим тридцать процентов препаратов от психосоматических расстройств во всем мире. Монсун пьет те таблетки, которые прописал ему врач.

Я откидываюсь на спинку дивана и чувствую себя идиоткой. Наверное, я и правда схожу с ума, раз таблетки Монсуна прояснили мое сознание.

– Если вы правы, – говорит Серый, глядя на Чарльза. – Если вы правы в отношении Греты, то что Томас хотел показать, прислав ее сюда?

– Что его эксперимент закончился. Томас гордится своей работой. Он сделал с Гретой что-то такое, в чем мы должны разобраться.

Все смотрят на меня. Я опускаю взгляд и рассматриваю кита на своей руке. Я чувствую улыбку Тома внутри своей головы. Он где-то там, на другом конце света.

И он улыбается мне, я это знаю.