Эффект плацебо

Девушка хмурится, но усмешка остается на ее лице, будто бы намертво прирастая к коже. Люси касается ее плеча, девушка-панк наклоняется, и мартышка что-то шепчет ей на ухо. Я подаюсь вперед, чтобы тоже услышать, что она говорит, но Люси лишь начинает смеяться.

Девушка-панк кивает, Люси садится на диванчик позади, и я встречаюсь с ней взглядом в зеркале. Потом снова смотрю на себя. Мешки под глазами, болезненно бледная кожа, сухие волосы, висящие вдоль лица, глаза, прикрытые наполовину тяжелыми веками. Я не знаю, что такого можно сотворить с этим лицом, чтобы оно стало похоже на человеческое, но девушка-панк уходит в работу с головой. Она держит во рту несколько заколок, в то время как ее руки ловко и быстро стригут волосы на моем затылке.

Я закрываю глаза, чтобы не смотреть. Пусть это будет сюрприз. Пусть это будет новая Грета, которая никогда больше не вспомнит о своем прошлом.

Когда я открываю глаза снова, в зеркале и правда совсем другая девушка. Красивого, будто бы седого, платинового цвета волосы в форме удлиненного каре до плеч. Они такие правильные, живые, настоящие, что мне хочется потрогать их руками, но мешает накидка. И я ерзаю на месте, жду, что же будет дальше, потому что на это ступени я реинкарнирую в совершенно новое для меня существо.

Закрываю глаза во второй раз, силясь, чтобы не чихнуть, когда на лицо опускается толстый слой пудры. Чувствую, как девушка-панк подводит мне брови, красит глаза, ресницы, губы, и когда она отдаляется, чтобы взять что-то новое или посмотреть со стороны, я чуть приоткрываю один глаз, чтобы подсмотреть. Но не успеваю. Мне становится смешно с самой себя.

– Все! – объявляет девушка-стилист и сдергивает с меня накидку. Очень быстро оказывается сзади и двигает кресло на колесиках ближе в зеркалу.

Внешняя Грета силится улыбнуться. Впервые за всю свою жизнь она чувствует себя красоткой. И я понимаю ее.

Я трогаю волосы, провожу пальцами по щеке, по носу, по лбу, перебрасываю серые пряди то на одну, то на другую сторону. Невероятно. Это не могу быть я.

– Я Карен, если что, – говорит девушка-панк и садится на диванчик рядом с Люси. – Я еще татуировки набиваю, приходи, если что.

Я киваю, даже толком ее не слушая. Поворачиваюсь к Люси и вижу ее незнакомый удивленный взгляд.

– Ну и что ты думаешь?

Она чуть наклоняет голову в бок.

– Кажется, нам нужно это отпраздновать.

 

***

 

Прежде, чем мы добираемся до места с едой, обходим еще с десяток магазинов. Люси заставляет меня расслабиться, и мы смеемся, когда решаем разыграть друг друга. Я выбираю новый стиль ей, она – мне, и никто из нас не смеет отказаться от выбранных вещей.

Я превращаю Люси в девочку с ретро-постеров. В широких джинсах и коротком полосатом топе, с большими круглыми очками и в кедах. Она наряжает меня в короткое светлое платье из легкой струящейся ткани и бежевые сандалии.

Мы покупаем еще очень много всего, поэтому, когда я оказываюсь наедине с Томасом, не могу не спросить:

– Откуда у тебя такие деньги?

Он чуть наклоняет голову в бок и улыбается краем рта.

– Я много работал.

– Где?

Люси возвращается и кружит вокруг меня, рассказывая очередную историю.

– Я работал вместе с Себастианом, поэтому он ни в чем мне не отказывал.

Я киваю, будто удовлетворена его ответом, но на самом деле это не так.

Томас везет нас еще в одно место, где парень с обесцвеченными волосами и пушистыми серыми бровями усаживает меня на стул, чтобы сфотографировать.

– Вам нужны новые документы, – говорит Том.

Светловолосый парень подмигивает мне несколько раз, пока мы не уходим из темного полуподвального помещения-фотостудии, и я говорю Люси, что у него, наверное, тик, и она смеется. Мы вообще много смеемся в тот день.

Мы гуляем еще пару часов, до самого заката. Мы бродим по городу, съедаем не одну порцию мороженого и выпиваем не один литр лимонада и колы. Томас совсем другой, никак Адриан. Адриана можно читать, как раскрытую книгу, все его чувства написаны на лице, он – искренний. Лицо Томаса – тщательно выведенная маска. Кажется, он много лет старался спрятать свои мысли глубоко внутри себя, и теперь достиг совершенства. Этот Томас – даже не тот, какого я знала в детстве, он мало говорит, практически все время улыбается краем рта и пристально следит за всеми моими движениями, будто в любой момент я могу сбежать.

Но Люси все равно от него без ума, хотя по моей спине бежит холодок.

Через два часа мы возвращаемся в фотостудию и Том протягивает мне документы. Удивленно смотрю на свою новую фотографию и совершенно чужое имя:

«Лиза Хэтфилд».

Беру документы Люси и читаю надпись там, она гласит:

«Рита Хэтфилд».