Страница 59 из 118
– Ты… – шепчу я.
Том опускается на корточки передо мной, и мы смотрим друг другу в глаза.
– Я же говорил, что всегда буду здесь, Грета. Просто ты меня не видела в пасти красного кита. Но вот теперь и ты здесь.
Я ничего не понимаю. Картинка перед глазами смазанная, голова тяжелая, раскалывается от боли. Я не могу оторвать взгляда от Тома, спустя столько лет он все такой же инопланетный мальчик. Томас безумно красивый. Высокий, темноволосый, с по-девичьи нежным лицом и большими прищуренными глазами. Он невероятный. Он – мальчик-призрак.
Томас протягивает руки и зажимает в них мои ладони. Я с удивлением таращусь на холодные и неживые пальцы его левой руки.
– Том, что с тобо…
– Это протез, Грета.
– Что стало с твоей рукой?
– У кита были зубы, моя милая девочка.
Я закрываю лицо руками, чувствую, как сильно оно горит. Глаза слезятся, но не от страха, а от боли и слабости, а неживые руки Томаса все еще лежат на моих коленях.
Я пропадаю.
– Что ты делаешь со мной? – шепчу я, совершенно теряя силы.
Настоящей рукой Томас убирает мои пальцы с моего лица, а искусственной проводит по горящей щеке.
– Скоро ты все поймешь, Грета.
Он резко встает на ноги и поворачивается к столу.
Я щурюсь от искусственного света, головная боль становится невыносимой.
– Где Люси?
– Все в порядке, Грета.
– Почему она не здесь? Я должна быть с ней, Том!
Он не отвечает, у меня пересыхает во рту. На языке оседает кислый неприятный привкус.
– Где Адриан?
– Он уехал к отцу.
– Почему?
Томас оборачивается.
– Грета, ты должна верить мне. Просто поверь, хорошо?
Меня трясет.
Том обходит стол, и раскрывает небольшой холодильник в самом углу, протягивает мне большую пластиковую чашку.
– Ты же любишь мороженое с кусочками фруктов?
Все как во сне. В отвратительном кошмаре, и хотя я несколько раз пытаюсь незаметно себя ущипнуть, все никак не могу проснуться. Я отталкиваю его руки от себя, не принимаю еду, потому что в голове крутится то яблоко из сна.
«Грета, ты больше не вспомнишь о том, что с тобой произошло».
– Ладно, – кивает Том, – оно будет здесь. Тебе тоже нужно побыть здесь какое-то время. Я скоро вернусь.
И он уходит.
Я опускаю голову на подлокотник дивана, скручиваюсь в позе эмбриона, и слезы текут по моим щекам совершенно беззвучно. Я запуталась. Я ничего не понимаю.
Кто из нас сумасшедший? Я или он?
И даже когда я пытаюсь закрыть глаза, все, что приходит мне на ум – это стая красных китов, что следуют за мной по пятам.
***
Раньше я была заперта в комнате, теперь же в моем распоряжении целый подвальный отсек. Это спальня, где я очнулась в первый раз, большое пространство коридора, из которого выходит две двери, разделенное напополам прозрачным экраном.
Я пытаюсь кричать, дозваться до кого-нибудь, но никто мне не отвечает.
– Люси! – колочу я в стеклянную перегородку, прислушиваюсь, но вокруг лишь абсолютная тишина.
Моя третья комната – это кабинет. Компьютер работает, но на нем нет интернета. Информации на нем тоже никакой нет. Есть книги, и я провожу пальцами по пыльным корешкам, выбираю наугад, но нет никакого настроения читать.
В прошлый раз было проще. В прошлый раз мне нечего было терять.
Последняя дверь, что ведет из коридора, заперта. В нее я тоже колочу руками. Выволакиваю стул из кабинета и замахиваюсь им на дверь, но лишь растягиваю мышцу на левой руке – той, что была ранена, и теперь ноющая боль не дает мне ни на чем сконцентрироваться. Хожу кругами и не могу найти себе места в этом отвратительном подвале. Отвратительном – потому что идеально гармоничном. Если это место создавал Том, то я готова в это поверить, ведь оно идеально. Совершенное сочетание цветов, декор на уровне перфекционизма – каждая вещь лежит на своем месте, хотя и хорошая генеральная уборка здесь бы не помешала. Слишком пыльно и холодно по полу.
Сажусь на диван и подбираю ноги под себя. Осматриваюсь еще раз. В маленьком кабинете книжные стеллажи по обе стороны от входа. Напротив него – стол, над столом три ретро-постера в черных рамках. Стены же приятного кофейного оттенка, он успокаивает, и я долго смотрю на картины. Они похожи на вырезки из очень старых газет.
Диван черный с маленькими коричневыми подушками на нем. Мягкая, приятная ткань, которую я тереблю пальцами, и это тоже меня успокаивает. Совсем немного.