Страница 10 из 118
***
На утро я просто не чувствую своего тела. Оно кажется одной большой мышцей, напрягшейся, сжавшейся и превратившей в камень. Руки и ноги окоченели от боли. Голова гудит от мигрени. Во рту пересохло, стоит мерзкий кислый привкус, в висках пульсирует кровь. Кажется, я все еще в бреду, пытаюсь повернуться, но лишь протяжный стон срывается с губ.
Не могу.
Ничего не выходит.
Ругаюсь сначала тихо, а потом все громче. Разминаю пальцы и поворачиваю голову. Овладеваю слабостью в руках и пытаюсь не реагировать на то, что они дрожат слишком сильно. Сгибаю и разгибаю ноги в коленях, не поднимаясь. Слышу хруст. По затекшим конечностям проносится электрический ток.
– Люси! – кричу я и в следующую секунду поворачиваю голову к будильнику. На потемневшем от пыли циферблате двенадцать часов дня.
Двенадцать.
От звучания этой цифры меня снова парализует, и я сглатываю подкатывающий к горлу ком, силясь не разрыдаться.
Прежде я никогда не пропускала работу.
Что происходит? Что со мной происходит?
Это страшно, ибо мой пропуск может стоить жизни. Суровые законы бездомных детей – никто не потащит твою тушу на своей спине. И когда я снова и снова представляю в своей голове голодную смерть, в очередной раз визжу, как резанная:
– Люси!
Слышу копошение за шторкой и быстро поднимаюсь на ноги, забывая о том, что пару секунд назад совершенно не могла этого делать. Хлопаю ресницами, утирая проступающие слезы рукавом, и забираю волосы в хвост.
Из-за шторки показывается лицо Майка. Он улыбается. Мне хочется броситься в его сторону и расцарапать ему лицо.
– Где Люси? – сухо спрашиваю я.
– Она заменяет тебя на работе. Все хорошо, ты должна отдохнуть.
Хлопаю глазами от удивления.
Что он несет?!
– Люси всего двенадцать, она… она не справится. Мне надо идти.
Я иду к выходу на негнущихся ногах, но у шторки Майк крепко хватает меня за плечи и продолжает улыбаться, когда я испепеляю его взглядом.
– Остановись, Генри. Люси справится, все будет хорошо. Ты же еле передвигаешься.
– Это не твое дело, – бурчу я и слабо толкаю Майка в грудь, чтобы он отпустил меня.
– Успокойся.
– Это твоя вина! – кричу неожиданно громко и дышу часто-часто, как разъяренный бык. – Что ты сделал со мной на вечеринке? Что ты сделал с Люси? Если… если я лишусь работы, я умру, ты понимаешь это? Я… я…
Отчаяние накрывает меня с головой, и мир вокруг подскакивает, приплясывая, растягиваясь и сжимаясь. Я кричу, плачу, колочу воздух руками, но Майк обнимает меня и гладит рукой по моим волосам, отчего все становится еще хуже.
– Оставь меня, пожалуйста.
– Генри, посмотри на меня, – я против воли поднимаю на него взгляд.
Майк достает руку из кармана и крутит между пальцами маленькую круглую таблетку.
– Сейчас я принесу тебе завтрак и расскажу о том, как все мы можем выбраться из этого гадюшника. Хорошо?
***
Мне кусок в горло не лезет, но Майк отказывается уходить и говорить что-либо прежде, чем я доем этот чертов сэндвич. Сухой безвкусный хлеб хрустит на зубах, и от этого звука я нервничаю еще больше.
Майк переминается с ноги на ногу так, будто сильно хочет в туалет, и я хмурюсь, потому что молчание длится слишком долго, а взгляд Майка перебегает с одной серой стены на другую.
Я не выдерживаю:
– Что это?
Недоверчиво кошусь в сторону таблетки, зажатой в его ладони.
Рот Майка растягивается в довольной улыбке, будто это его собственное творение, открытие, произведение искусства. Сжимает пальцы в кулак и прячет таблетку в карман.
– Нео-наркотик. Состава я не знаю, но знаю, где находится склад с ним. Делать ничего не нужно, просто берешь и уходишь.
Я снова хмурюсь, но на сей раз еще и отворачиваюсь, чтобы не встречаться взглядом с Майком.
– Ты предлагаешь мне воровать наркотики?
– Это не совсем наркотики.
– Что? Ты же сам только что…
Майк нервно усмехается.
– Это новая лекарственная разработка. Психосоматическое действие, что-то меняет в мозгу, и если ты психически здоров… ты получаешь сон наяву, магию и чистое удовольствие в одной таблетке.
– Эта дрянь меня чуть не угробила!