Искупление Тьмой Убийство 1

Манит, манит и иногда затягивает мои мысли внутрь себя, высасывает из меня все сокровенные тайны – все до единой.

***

Декабрь, 2012

- Кая, - шепотом позвала Джорджи. Слабый голосок ударил меня по нервам. Я резко села и взглянула на сестру. Покрасневшие глаза, бледное лицо. Сидит рядом и сжимает в пальцах мой свитер, будто веревку, которая вытащит ее из страшного подземелья наверх, в лучший мир. – Кая, когда мы уйдем отсюда?

Я обняла ее. Крепко сжала в руках и шепнула в кудряшки:

- Скоро, Джорджи. Очень скоро мы отсюда уйдем. – Я поцеловала ее в лоб, улыбнувшись. Хотя на самом деле хотелось заплакать. – С тобой будет все хорошо, обещаю.

Ни за что не позволю чудовищу прикоснуться к сестре. Ему нужна я. Не она.

- С тобой все хорошо будет, Джорджи.

Нас все ищут.

Папа знал, что должно случиться что-то плохое, он предупредил меня. Они нас найдут.

Они найдут нас!

Но, боюсь, что будет слишком поздно.

Слезы вновь накатили, и на несколько секунд я застыла, боясь пошевелиться.

- А что этому дяде нужно от нас? – прошептала Джорджи, оглядываясь.

В клетке негде развернуться. Нечем дышать.

Мы с Джорджи сидели прямо посредине, чтобы Он не дотянулся до нас грязными руками.

Я взглянула на сестру. Даже не плачет – смелая девочка. Не плачет, потому что рядом я, и я не позволяю даже подумать о том, что все закончится плохо. Но, правда в том, что я не знаю.

Я бы хотела, чтобы Джорджи уснула, а когда проснулась, все стало прежним. Она бы сидела в гостиной нашего дома и взахлеб рассказывала маме и папе о том, какой интересный мультик посмотрела. – Этот дядя плохой, да?

- Джорджи, прекрати задавать вопросы, - приказала я. – С тобой ничего не случится.

- Ты не в том положении, Кая Айрленд, - услышала я голос из темноты, и медленно обернулась, ожидая увидеть лицо сморщенного старика, сияющее животной ненавистью ко мне и к моей сестре, но не увидела ничего. – Тебя не сложно было схватить. Это было большой удачей... благодаря этой малявке... но...

Он казался уставшим, изнуренным. Голос стал угасать. Мой напротив был жестким, когда я спросила:

- Но что?

Джорджи крепко сжала мою руку, но я почувствовала лишь разрушающую ярость в груди. До ушей донесся изнуренный вздох, а затем печальный, раздосадованный ответ:

- Но теперь мне придется выбирать, кого из вас убить первой. А я не люблю выбирать.

Я внезапно ощутила, что разум отказывается осознавать происходящее. Мозг даже не реагировал на боль, когда ногти Джорджи впились в меня сквозь свитер. Ощутила, как скручивает желудок, как вокруг сжимается пространство, как я расту, а прутья клетки подступают к нам с сестрой.

Конечно я знала, что все закончится плохо, но услышать это наяву было в сотни раз хуже и страшнее.

- Отпусти Джорджи, - сумела выдавить я железным голосом. – Она не имеет к тебе никакого отношения.

Страх лишь в моей голове. Боль тоже. Если он причинит мне боль, я просто заблокирую ее. Запру в ящичке в своем подсознании, как ОН запер меня и Джорджи в этой клетке. Я справлюсь со всем, пусть только отпустит мою сестру.

Сквозь шум в ушах я услышала ЕГО смех:

- Ты права. Ко мне она не имеет никакого отношения. – И голос тут же ожесточился: – Но она имеет отношение к тебе. Она – хороший способ заставить тебя повиноваться.

Джорджи всхлипнула, и я прикусила внутреннюю сторону щеки. Нельзя плакать, потому что Джорджи испугается еще сильнее. Она итак боится из-за страшных слов, а если я покажу слабость, Джорджи все поймет.

Я накрыла ладонью ее пальцы, вцепившиеся в меня мертвой хваткой, и успокаивающе сжала.

- Отпусти ее, и я сделаю все, что ты захочешь. Что угодно.

- Да... - задумчиво проскрипел он, и мой желудок тут же скрутил спазм боли. – Если ты будешь послушной, я верну ее домой. Ведь ты итак сделаешь все, что я захочу.

Он открыл дверь клетки и на целую секунду я предположила, что мы с Джорджи свободны.

Я смогу напасть. Я сильная. Я вытащу Джорджи.

Эти мысли стремительным потоком пронеслись через сознание, но тут же покинули его, когда ОН ткнул мне в живот продолговатым жезлом. Сквозь тело прошел ток, и я закричала, падая на колени и ударяясь лицом об асфальт, покрытый соломой. В ушах раздался вопль Джорджи – последнее, что я услышала перед тем, как меня победила боль.

...

Я пришла в себя некоторое время спустя и не смогла пошевелиться, потому что руки и ноги были прикованы ремнями к железным поручням дряхлого хирургического стола. Пока осматривала себя под тусклым светом лампы, висящей прямо над столом, затекла шея. С тяжелым вздохом я опустила голову назад на стол и прикрыла веки.

Фух-х-х.

Все тело болело и жутко хотелось пить.

Надо подумать.

Фух-х-х.

Я покрутила головой, посмотрев в разные стороны. Сначала надо понять, где я нахожусь.

Комната запущена. Стен не видно, потому что свет лампы над столом, на котором лежу я, их не достигает. Все виднеется сквозь сумрак. Я едва могу видеть какие-то предметы, не то стулья, не то столы.

И среди всего этого хаоса я.

Я вновь вернулась в прежнее положение и расслабила спину и шею.

Надо подумать. Притвориться, что могу влиять на ход событий. Притвориться, что могу высвободиться. Здесь я решаю.

Я зажмурилась и, затаив дыхание, дернула правую руку на себя. Кожу обожгло огнем, но я не издала ни звука, а попыталась еще раз. Ремни не ослабли.

- Не дергайся!

Я содрогнулась всем телом и притаилась. Услышала звук глухих шагов, движущихся в мою сторону, и зажмурилась, чтобы никак не выдать страха.