Страница 176 из 244
Я закрыла глаза и приказала мышцам расслабиться. Этого места, где я могла бы ощутить себя в безопасности... - его все еще нет, поэтому я просто представила, как мое сознание отделяется от тела, как клетка за клеткой организм засыпает.
Зазвонил телефон и все пропало, желудок сжался. Звонок прекратился через минуту, и я смогла вновь дышать. Это Скалларк? Аспен? Репортеры? Детектив Дин? Семья детектива Гаррисона? Была ли у него семья? Этот человек умер из-за меня, а я о нем даже ничего не знаю.
Телефон вновь зазвонил. Пусть перестанет.
Я повернула голову в сторону сумки, лежащей на стуле. Телефон все еще звонил.
Что, если это что-то важное? Что, если Аспен или Скалларк в опасности? Что, если Неизвестный до них добрался?
Я выбралась из-под одеяла и метнулась к сумке. Достав телефон, тупо уставилась на экран. Звонила миссис Нэтвик. Логично было предположить, что она позвонит, ведь мы не общались целую неделю. Я прочистила горло и ответила:
- Да, миссис Нэтвик?
Ее вопль в трубке подсказал мне, что она все знает.
- Кая, моя девочка, ты в порядке?! Дориан рассказал мне, что ты попала в аварию... о боже, я так переживала! Почему ты не отвечала на звонки?
- Все хорошо, миссис Нэтвик.
- Как же это?! – озадачилась она, - но ведь ты попала в аварию...
- Нет.
- Но Дориан... - миссис Нэтвик шумно высморкалась, и я подозрительно нахмурилась. Она просипела в трубку: - Ты встречалась с детективом?.. Поэтому он мертв?
Я запнулась лишь на секунду, потом решительно сказала:
- Нет.
- Кая, не лги мне, - миссис Нэтвик попыталась быть строгой, но из-за насморка попытка была смешной. Она, очевидно, тоже это поняла, потому что внезапно тон ее голоса сменился на лепет: - Кая, дорогая, вернись домой! Не нужно оставаться в Эттон-Крик! Я хочу, чтобы ты вернулась домой! Вернись в Стэнфорд, пожалуйста, Кая! – я вернулась под одеяло, абстрагируясь от слов маминой подруги. Если они дойдут до моего мозга, если я осознаю, что она говорит, мне будет только хуже, поэтому я лежала в постели и медитировала под голос миссис Нэтвик доносившийся из трубки, лежащей рядом на подушке.
- Кая! Ты слышишь?
Я схватила телефон и прижала к уху, торопливо пробормотав:
- Да, слышу.
- Кая...
- Я не могу, миссис Нэтвик, - спокойно сказала я, и женщина замолчала. – Я не могу вернуться, пока не... пока не сделаю то, что должна.
- ТЫ НИЧЕГО НИКОМУ НЕ ДОЛЖНА! – заверещала она в ответ. Я лишь вздохнула. Она говорит то же самое что и отец, когда я сказала, что не пойду в академию, что поступлю на медицинский. Он сказал, что я не должна делать то, чего не хочу. Сказал, что даже будь у меня ученая степень, я не смогла бы помочь Джорджи. Я бы не смогла ее спасти, даже будь я самым лучшим в мире врачом. Я сказала ему тогда: «Не вмешивайся». Миссис Нэтвик выдохнула в трубку и расплакалась; что и говорить, ее нервы в последнее время на пределе.
- Кая, уже ничего не исправить, и если ты останешься там, тоже погибнешь.
- Мне нужно немного отдохнуть, миссис Нэтвик. Я позвоню вам чуть позже. Обещаю, - сказала я тем же спокойным тоном и отключилась.
Я забралась под одеяло, изолируя себя от посторонних звуков, но крик миссис Нэтвик до сих пор звучал в ушах. Накрыла голову подушкой.
Должна ли я поплакать?
Я вспомнила сообщение Скалларк:
«Не держи все в себе. Знаешь ведь, сердце не любит стресс. Кричи, плач, Кая, только не притворяйся, что все хорошо».
Я с нетерпением принялась ждать, когда меня одолеет сон.
Небо, как назло, выглядело ярче и чище, особенно для октября Эттон-Крик. Солнце светило все ярче. Каждые пятнадцать минут я поворачивалась на бок, злясь на себя, что не могу уснуть. Потом задернула тяжелые шторы, чтобы приглушить свет. Внезапный полумрак был омрачающим, но я не стала возвращать шторы на место, а вернулась в постель и завернулась в одеяло как в кокон.
Я бы хотела, чтобы Альма выписала мне таблетки от бессонницы, но она сказала, я должна справиться с этим сама. Я не могу спать. Просто не могу. Уже даже не знаю почему, может, потому что боюсь или оттого что знаю: сны нельзя контролировать, во сне мой мир может преобразоваться во что угодно.
Мое тело уже размякло, а веки потяжелели, но сон не шел. Я все еще чувствовала, какая горячая подо мной простынь, чувствовала, что одеяло слишком тесное. Внезапно мне на лоб опустилась ладонь, и я с трудом разлепила веки. В комнате было темно и пахло ванилью. Это Ной стоял рядом. Склонил голову на бок, вглядываясь в мое лицо, пока я притворялась спящей.
- Привет, - тихо произнес он. Я не стала спрашивать, что он здесь делает, потому что хотела, чтобы он пришел. Я не видела его целую неделю. Скучала. Мне было грустно и неспокойно и, может быть, именно поэтому я не спала.
- Я принес тебе кусочек лимонного пирога, - шепнул он тихо, будто в комнате находился кто-то еще, кого он боялся разбудить. – Ты ничего не ела. Ты себя плохо чувствуешь?
- Все меня об этом спрашивают, - с усилием сказала я.
- Разница в том, что передо мной тебе не нужно притворяться.
«Кричи, плач, Кая, только не притворяйся, что все хорошо».
Я ничего не произнесла, потому что это вновь было бессмысленно – Ной прав. Не спрашивая у меня разрешения, он прилег на кровать и повернулся на бок, положив под голову руку. Я лежала не двигаясь. Даже не вздрогнула, когда он сжал мои пальцы под одеялом. Будто какой-то фетиш на прикосновения. Или он думает, что обладает силой, которая может унять боль через рукопожатие.