Страница 145 из 244
- Убери руку, - наконец я пришла в себя. Ной закатил глаза и убрал, но его голос был все таким же приторным и снисходительным:
- Я могу помочь тебе. Поговори со мной.
Он разговорчивый маньяк? Хочет заморить меня до смерти разговорами?
Когда Ной так смотрит, я чувствую что схожу с ума, что не в себе. Чувствую, что еще один толчок в спину, один рывок вперед, и я поверю, что это возможно – что если откроюсь, все мои беды прекратятся.
Видя, что я сомневаюсь, Ной искренне заверил:
- Я помогу тебе со всем справиться. Но ты должна начать говорить со мной.
Я не верю, что станет легче. Он говорил, что если проведаю Сьюзен, почувствую облегчение, но его не последовало. Но я расскажу, если он хочет. Я прикрыла веки и произнесла:
- Кира написала обо мне статью в газете. – Я договорила и открыла глаза. Взгляд упал на шрам на руке, который оставил Стивен Роджерс.
- Где эта газета?
Как будто он сам не видел.
- На полу. Но ты вряд ли что-то сможешь понять.
Меня потянуло в сон, я закрыла глаза. Ной действовал на меня словно снотворное, - когда он был рядом, я ощущала умиротворение, поэтому он был прав, когда говорил, что я специально ищу с ним встречи – с ним мне спокойнее.
Темнота засасывала.
- Я разорвала ее, - пробормотала я в тишину. Может Ной уже и ушел, а я разговариваю сама с собой? Неважно – даже представляя, что он рядом, становится хорошо.
Тело постепенно стало тяжелым и мягким, и будто расплылось по одеялу. Я забыла, о чем думала, о чем говорила (говорила ли вообще?), однако внезапно реальность стала резкой, и я вынырнула из безмятежности, почувствовав, что Ной взял мою руку в свою и провел пальцами по бинту, будто пытаясь придать сил. Или заживить раны. Или напомнить о себе, чтобы я договорила до конца.
- Кира написала ужасные вещи. О Джорджи и маме с папой.
- Это ложь?
- ДА! – Воскликнула я, резко выдергивая свою руку из его и со злостью глядя в эти голубые глаза-льдинки. – Конечно все ложь!
Голос Ноя оставался все таким же мягким и приглушенным:
- Тогда почему ты расстроилась? – Я опешила. Мозг совсем размяк, поэтому я несколько секунд размышляла, но парень уже сменил тему:
- Кая, твое сердце итак уже разбито на мелкие кусочки. Чтобы восстановить его, придется впустить внутрь себя надежду на лучшее.
Я не заметила когда, а Ной уже положил свою руку мне на голову и провел ладонью по волосам, заправляя выбившиеся пряди за уши. Я затаила дыхание, потому что внезапно испугалась, что если пошевелюсь, Ной отступит.
И потом этот вопрос, пронесшийся в моей голове словно комета – «А почему вообще я позволяю ему прикасаться к себе?» – меня отрезвил. Я отодвинулась и неуклюже выбралась из-под одеяла, внезапно превратившегося в оковы. Ной вскинул брови, но спрашивать не стал.
Когда я собирала разорванную газету с ковра, чувствовала, что он наблюдает.
- Теперь со мной все хорошо, Ной, - заверила я чужим голосом, потому что мой настоящий не может быть таким фальшиво оптимистичным. Оправила каждый кусочек газеты в мусор и выпрямилась. – Я больше не буду плакать, обещаю. Спасибо. Со мной все хорошо.
Ной с сомнением встал с кровати и всунул ноги в тапки-собаки.
- Ладно, проявлю терпение и подожду, когда ты перестанешь вести себя так странно. Пока что приготовлю что-нибудь перекусить.
Когда он ушел, я положила обе руки на сердце, боясь, что выскочит; сердце вело себя странно, не так как ему следовало бы вести себя в присутствии Ноя. Не знаю, что происходит.
Странное ощущение. Нужно немедленно от него избавиться.
Присела сто двадцать пять раз. Почувствовав, что мышцы пришли в себя, а в голове немножко прояснилось, я отправилась в ванную. И уйдя под воду, внезапно подумала: а какой была бы моя жизнь, не будь всего этого кошмара? Не будь убийцы, не будь Дэйзи Келли в жизни мамы...
Я всегда думала, что все изменилось после того дня, на суде, когда я дала показания против Стивена Роджерса. Я всегда думала, что жизнь изменилась после того, как это чудовище убило Джорджи. Но нет, все случилось задолго до этого – когда мама познакомилась с Дэйзи Келли. Все началось тогда, когда мама узнала имя убийцы – уже тогда все было кончено. Если бы папа и Джорджи не были мертвы, они бы сгорели в том доме вместе с мамой. Почему я все еще жива?
Лишь на секунду, на одно мгновение мне хотелось бы забыть об этом. Забыть, кто я. Забыть ужасы, из которых соткана моя жизнь.
Взять и сделать это.
Я подняла голову и посмотрела на блеклый рисунок на потолочной плитке. Это чувствует Леда, когда принимает отчаянное решение лишить себя жизни? Что именно подталкивает ее к этому – болезнь или какой-то пустяк?..
Ползающий по потолку взгляд опустился на белоснежную дверь, отделяющую меня от остального, такого непонятного и враждебного мира... взгляд упал на шкафчик над раковиной. И там он задержался на целую минуту. Или несколько минут. Я рассматривала фен, лежащий среди баночек с шампунями, гелями и прочими вещами.
В груди все сжалось от непонятного предвкушения. Лишь движение и все, верно?.. Я могу положить это рядом с собой в ванную, и все мои проблемы решатся, верно? Может, я увижу Джорджи, маму и папу?
Я лишусь пустоты в груди и беспокойства в сердце лишь через миг.