Искупление Тьмой Убийство 1

- Ничего, - медленно ответила я, взглядом исследуя его скулы, шею, руки. Он медленно повернул голову в мою сторону и, совсем не удивившись моему изучающему взгляду, спросил:

- А что, если я скажу тебе, что Дориан тоже жертва?

Я озадаченно нахмурилась.

- Что это значит?

Ной устало моргнул. На мгновение его глаза остались закрытыми, и я удивилась насколько длинные его ресницы, а когда он открыл глаза, я удивилась, насколько чистые и искренние его глаза. Сразу нельзя рассмотреть в нем ехидного парня.

- Ничего. Просто помни о Леде Стивенсон. Ты должна найти с ней общий язык. Она девушка, с которой ты связана, и твоя цель...

- А как я связана с тобой?

- Что? – Ной так резко повернул голову в мою сторону, что я удивилась, что он удивился. Его глаза стали огромными, а на лбу появилась вертикальна морщинка, потому что я что-то нашла. Его секрет.

- Ты все время твердишь, что я связана с Ледой. А я хочу знать, как я связана с тобой.

Он слишком быстро взял себя в руки и отвернулся, посоветовав:

- Просто сосредоточься на Леде.

Я не могла отступить:

- Я сосредоточусь на ней, обещаю...

- Это для твоего же блага, если не хочешь умирать страшной смертью всякий раз, когда она пытается убить себя, - саркастично закончил Ной, но я резко села на кровати, и с жаром продолжила, будто он меня не перебивал:

- Ответь: мама ведь не хотела, что я была здесь? Она не хотела, чтобы я оказалась в Эттон-Крик?

Ной несколько секунд молчал. Его грудь высоко поднялась, замерла, затем опустилась. Он закинул обе руки за голову и произнес:

- Нет, не хотела. – В голосе отразилось сожаление. – Она любила тебя больше всего на свете и мечтала спрятать... Вот только от того, что предначертано нельзя спрятаться, - он отвел взгляд в сторону.

Я непонимающе нахмурилась.

Ной говорит о том, что мне предначертано было появиться в Эттон-Крик... свыше?..

- Я прочел это в одной умной книге, - сказал он.

Ясно. Значит, не стоит даже думать о том, что он сказал.

Ной понимающе хмыкнул, будто вновь прочитав мои мысли.

- Успокойся, Кая, и помни: у меня была масса способов тебя убить. Ты даже дверь не закрываешь, а это огромный минус.

- Ну и?

- Я клоню к тому, что ни я, ни Дориан не хотим тебе зла. Мы хотим о тебе заботиться.

Я вернулась на подушки, и Ной повернулся на бок, сияя улыбкой, будто удачно пошутил. Так как я не улыбалась, он тоже перестал. Приглушенным тоном заверил:

- Мне этого не нужно, Кая.

- Тогда что тебе нужно? – сухо осведомилась я. – Не для Леда. Не для кого-то еще. Что тебе нужно для себя? Чего ты от меня хочешь?

- Что за ужас... - он со стоном перевернулся на спину. Похлопал по одеялу с обеих сторон от себя, раздосадовано пробормотав: - Ты не устала об этом думать? Постоянно что-то подозревать? Даже не расслабишься ни на секунду. – Он вскинул брови, многозначительно взглянув на меня. – Разве эти мысли не давят на грудь? Не мешают жить обычной жизнью?

Обычной жизнью? Грудь? О чем он?

Ной вздохнул так, словно для меня все потеряно.

- Просто спи сегодня, Кая. Без сновидений.

Он протянул ко мне руку и накрыл ладонью мои глаза. Я не отстранилась, но затаила дыхание. Ощутив себя в полной темноте, наполненной запахом соленой карамели, я сначала напряглась, но не успела даже обдумать происходящее, как Ной положил мою голову на свое плечо. Убрал ладонь, но я не открыла глаз – веки словно налились свинцом.

- Расслабься, - шепнул он.

Тишина через мгновение наполнилась и другими запахами: футболка Ноя пахла горчицей и медом. Я расслабилась, как он и попросил, и почувствовала, что постепенно погружаюсь в сон, как в спокойные воды океана.

Они глотают меня, смыкаются над головой.

Я уже не знала, в действительности ли слышала следующие слова Ноя:

- Просто спи без сновидений, - повторил он, а затем поцеловал меня в макушку как ребенка; и я сдалась и позволила волнам отнести меня от берега, потому что поверила, что этой ночью меня не будут преследовать ночные кошмары.

***

Грань между реальностью и видениями стерлась начисто, поэтому когда Аспен открыл глаза, он не сразу понял, где находится. Он колебался между двумя полюсами, будто маятник. Раз – он в своем сознании, раз – в чужом. Он начинал паниковать, когда не мог выбраться из темноты неприятной души.

Он видел мир ее глазами, был внутри нее, в ее сознании.

Аспен стал вялым, неподвижным и совершенно разбитым. Таблетки, которые он принимал, больше не помогали, - видимо организм привык к лекарствам и теперь, когда Аспен очнулся в собственной постели, то не сразу осознал, что это его кровать.

Он поднес руки к лицу, чтобы убедиться, что действительно существует, что не сошел с ума. Это все еще его квартира, где каждое из окон задрапировано темной тканью и задернуто тяжелыми шторами с кисточками, из-за чего не представлялось возможным понять время суток. Да Аспену было и не важно, - он ощущал лишь зверский голод и сонливость, которая принуждала после приема пищи сразу же вернуться в постель, накрыться одеялом с головой и окунуться в мир видений.

Аспен и раньше знал, что у Кэм Скалларк астма, что она в восторге от ярких цветов в одежде как его старшая сестра Альма, и что она ненавидит чеснок. Но он не знал, что Кэм Скалларк всегда спит при включенном свете; не знал, что ночуя дома, а не в своей комнате в общежитии, девушка ложится спать полностью одетая и с сумкой с необходимыми вещами под кроватью. Он не знал, что она запирается в своей комнате на три замка, потому что боится, что, если уснет крепким сном, может не проснуться.