Картограф

– А известно ли вам, молодой человек, что крабы месяцами могут не принимать пищу? Приезжайте завтра днем, тогда и поговорим.

– Стойте! – вмешался Витя. – Вы все равно уже спустились. Отсыпьте нам корма, чтобы два раза не гонять.

– Не так-то это просто. Краб – животное прихотливое. У вас какой, мохнаторукий?

Филя растерялся:

– Не знаю. Нет, не очень мохнатый, скорее гладкий. Маленький такой, со спичечный коробок.

Хозяин тяжело вздохнул и принялся копаться в большом ящике.

– Обычно для крабов берут рыбий корм и сушеную креветку. Если хотите, подкармливайте геркулесом, кукурузой или фруктами. Некоторые дают горох. Распаренный, само собой, не сухой. Перекармливать нельзя, сдохнет. С вас рубль сорок.

Филя вопросительно посмотрел на Витю, и тот дурашливо вывернул карман, откуда посыпалась семечковая шелуха.

– У нас нет денег, – сказал Филя. Краска бросилась ему в лицо, щеки запылали.

– Что? Обмануть меня решили? Вон отсюда, шпана!

– Постойте, погодите. Мы расплатимся. Я картограф. Вам не нужна карта?

– Прямо здесь рисовать будете?

– Могу и здесь, но лучше дома. Я вам в залог оставлю документы. Или пальто, хотите пальто? Ночью карту нарисую, а утром привезу.

Хозяин почесал подбородок.

– Вы, значит, картограф? Странно, такой молодой. Необычно. Карта, пожалуй, прямо сейчас мне не нужна, но предложение заманчивое. Ловлю на слове. А пока можете оказать мне одну услугу, и корм ваш.

Филя и Витя дружно закивали головами, как два брата-акробата.

– У меня есть клиент, которому надо доставить товар. Днем времени не было, я собирался поутру. Вы ведь на машине? Отлично! Ехать недалеко, дело буквально пяти минут.

Хозяин обогнул стеллаж с клетками, в которых сидели разноцветные морские свинки, и вынес чучело гиены.

– Держите! Немного пыльная, потом отряхнетесь. Везти в Копейный переулок. Дом, если не ошибаюсь, первый. Увидите, он особенный.

– Кому передать? – спросил Витя.

– Майору Шевякову. Лично в руки.

Филя принял гиену. Таксидермист, сделавший это чучело, отличался несколько извращенным чувством юмора. Задние лапы, согнутые в полуприседе, упирались в деревянную подставку, а передние были вытянуты вперед, словно гиена бросалась кому-то в объятья. Чучело долгое время валялось без дела и облезло. Жесткая шерсть загибалась в разные стороны, у лопатки зияла плешь. Морда щерилась в злобном оскале, но глаза, навыкате и косые, портили картину. Более непрезентабельного и дурацкого чучела Филе не приходилось видеть. Он обхватил гиену покрепче и прижал к себе. И тут его потрясло ощущение, что он держит не мертвое животное, а человеческий труп. Вонь разложения улетучилась – запах смерти и скорби остался. Филя зажмурился: перед его мысленным взором встал негритенок лет семи – восьми, девочка. Над круглыми ушками дыбом стояли кудри, тощее тельце болталось в одежде с чужого плеча. Милое дитя, любимица матери. Пожалела колдуна, подала ему воды в плошке.

– Молодой человек, с вами все в порядке? – спросил хозяин.

– А? – протянул Филя, выныривая из дремы. – Простите, откуда у вас это чучело?

– Купил у знакомого путешественника. Экземпляр в ужасном состоянии, решил продать, пока товарный вид не потерял. А что, у вас есть к нему интерес? Желаете перебить цену?

– Нет, не желаю. Путешественник не говорил, он сам убил эту гиену?

– Занятные у вас вопросы. Не сам, охотники принесли. Глупое было созданье, выбегало к людям. Пристрелили, конечно. Гиены – те еще пакостницы.

Филя вздрогнул. Она выбегала к людям!

– Пойдем, – сказал Витя и потянул его за рукав. – Чего встал?

– Постой, – Филя развернулся и к вящему удивлению хозяина пошел мимо полок. Он остановился у клетки с зеленой ящерицей. Ящерица смотрела на него пристально, раззявив рот кошелкой. Безмолвный крик резал ухо.

– Геккон, – сказал хозяин. – Ручной. Отдам недорого.

Геккон моргнул, и Филя увидел пожилого мужчину, который подает копеечку нищему в грязном зипуне.

– По какому праву вы торгуете людьми? – прошипел Филя, едва сдерживая гнев.

Хозяин испуганно отпрянул.

– Людьми? Да как вы смеете?! Я честный коммерсант! Такие обвинения…

– Филя, ты что, белены объелся? – сказал Витя. – Пойдем-ка отсюда подобру-поздорову.

– Я никуда не пойду. У него тут люди.

– Да где же? Ни одного не вижу.

– Вот, в клетке. И там, и там. Это все люди!