Страница 85 из 90
***
Джинни сидела в Большом зале, на плече у нее была голова Джорджа, который обессилено дышал, сжимая правую руку своей сестры. Они нашли всех раненых во дворе, учитывая то, что их было в раза четыре меньше, чем мертвых. Рядом был Невилл, который обрабатывал раны Ханны.
— Ай! — девушка стала щуриться от боли.
— Еще немного, — хрипло сказал парень, промакивая ватой зияющий порез на левой скуле. — Потерпи.
Полумна села на пол возле ног Джинни, напевая под нос до жути грустную мелодию, а на противоположной скамье сидел Дин, смотря хмуро в одну точку у себя под ногами. Симус сидел рядом с другом, тихо болтая с Майклом. Остальных Джинни поблизости не видела. Она чисто физически не могла повернуть голову от усталости.
— Надеюсь, что им там будет лучше, — тихо прошептала Луна, рисуя пальцем узор на полу. — Они заслуживают чести.
— Я хочу, чтобы у Фреда было там все самое лучшее. Он этого достоин, — сипло сказала Джинни, чувствуя, как старший брат сжал ее руку. Им было больно, всем было больно.
— Скоро это закончится победой! — голос Полумны был полон оптимизма.
— Только неизвестно чьей, — буркнула в ответ Джинни, переведя свой взгляд на входную дверь в зал. Ее подруга только хотела ей что-то сказать, как девушка встала и быстрым шагом направилась к Рону с Гермионой, которые о чем-то беседовали. Слова Невилла не успокоили ее, ей нужно было убедиться. — Рон! Гермиона! — позвала Джинни, подойдя к ним. — Вы не видели Гарри?
— Разве он не с тобой? — в голосе брата была язвительность, которая граничила с удивлением. Девушка не смогла не закатить глаза.
— Он был в кабинете Дамблдора, а потом… Рон, ты его видел? — Гермиона взглянула на друга, который нахмурился.
— Нет.
— Невилл видел его в последний раз в этом коридоре, а потом… — Джинни не успела договорить, как они втроем услышали душераздирающий крик с улицы. Он был насколько ужасен, что все у груди похолодело. Рон побежал первым, затем Гермиона, а только потом Джинни, которая позже всех смогла отделаться от этого воя.
— Нет! — голос Рона звучал так, словно его ранили. Его вопль был ужасен, так же, как и Гермионы:
— Нет!
Джинни чувствовала, как ею овладевает паника. Она остановилась как вкопанная, смотря на полчище Пожирателей смерти, которые полукругом стояли на опушке леса. Но ее больше интересовал изуродованный побоями Хагрид, а точнее руки, на которых он держал тело молодого парня с угольными волосами, царапинами на бледном лице и перекошенными набок очками. Прежде, чем что-то понять, уяснить, Джинни рванула вперед, крича:
— Гарри! — она почувствовала, как кто-то обхватил ее пояс руками, прижав плотно к себе. Девушка смотрела на него, ожидая, что он откликнется на свое имя, пошевелится, подаст хоть какой-то признак жизни, но нет. — ГАРРИ! — Джинни закричала еще сильнее, чувствуя, как ее голос дрожит от боли, пустоты и уныния. Руки брата еще сильнее вцепились в нее, не давая вырваться. Она почувствовала щекой слёзы Рона, который прижал сестру к себе, всхлипывая. Казалось, словно она не сводила с него глаз вечность, желая, чтобы он улыбнулся, пошевелился. Боль заполняла ее с такой же скоростью, как и какое-то гадкое пойло стакан. Джинни захотела вырваться из цепкой хватки Рона, подбежать к нему и, схватив за плечи, трусить, пока он не очнется, сказав, что это всего лишь дурацкий розыгрыш, неудачная шутка или проба себя в роли актера. Она сделала пару неудачных рывков, завыв вместе с теми, кто только что пришел на место жестокой расправы. Она не могла поверить в то, что это происходит с ней, а не с кем-то другим. Ну почему? Почему все не может закончиться так же лучезарно, как и в любом романе? Почему она должна страдать? Почему на листах бумаги все всегда хорошо?
— Это несправедливо, — прохрипела Джинни, согнувшись пополам. Она не могла стоять, не могла лежать, не могла жить.
— Я знаю, — еле произнес Рон, который давился собственными слезами. Сегодня он потерял не меньше ее, и именно сегодня он понимал ее лучше всех. Джинни прижалась к своему брату, в котором так сейчас нуждалась, только Рон по настоящему мог разделить ее горе потери Фреда, Гарри и множества остальных их общих друзей из ОД.
Девушка устала от боли, которая била ее тело ознобом. Она почувствовала, как ватные ноги еле держат ее на ногах. Ей даже показалось, что опорой ей сейчас служат руки брата, а не ее собственные ноги. Джинни была готова терпеть «Круцио» хоть каждый день лишь бы избавиться от этой мерзкой боли в глубине души. Ведь после «Круцио» ты точно уверен, что все заживет и станет прежним. Она не была готова столкнуться с этой реальностью, не была готова терять любимых ею людей. Она всегда думала, что война обойдет ее стороной, потому что просто не может быть иначе. Перед глазами был его образ, он улыбался. Они так много всего хотели сделать! Свести Рона с Гермионой, поиграть вдвоем в квиддич на школьном поле, накупить огромное количество конфет и есть их, сидя под дубом. Браслет словно отяжелел на ее запястье, прожигая кожу. Ей даже на секунду подумалось, что его душа закралась в букву «H». Только сейчас Джинни подумала о том, что это украшение — все, что у нее от него осталось. Она не представляла, как будет дальше без него жить, не представляла, что делать, она не могла наполнить свою жизнь смыслом. Раньше ей хотелось стать профессиональным игроком в квиддич, купить себе дом, побывать за границей и дать своим родителям ту жизнь, которую они действительно заслуживают. Но сейчас она понимала, что в этом нет смысла без этих двух людей, которые своим уходом наполнили ее жизнь бессмыслицей. Джинни захотелось подумать о чем-то хорошем, о временах, когда она еще жила.