Лебёдушка

После того, как умер Руско, лошадей в хозяйство больше не покупали — железные кони окончательно вытесняли старательных трудяг. А лошадей нынче выращивали в основном не ради хлеба, а ради зрелищ: для скачек, уроков верховой езды, для иппотерапии...О том, что в хуторской жизни когда-то не могли себе представить. как без коня обойтись, напоминала лишь оставшаяся висеть на стенках амбара упряжь. Да сено продолжали складировать там же: на подстилку мелкой домашней живности, на подкормку.

Сначала думала Кайса, что там и поселит своего найдёныша — в амбаре. Но в последний момент стало ей жалко малыша: хоть и не велик амбар размером, а не будет ли одиноко осиротевшему детёнышу? Занесла его в сени, направилась к лестнице на чердак — там должны храниться старые плетёные корзины. Обернулась к птице, прежде, чем на первую ступеньку ногу поставить.

- Сиди спокойно. Ничего не бойся. Скоро вернусь и гнездо тебе устрою.

Лебедёнок определённо понял, что она сказала: зыркнул своими глазками-бусинками вслед Кайсе и принялся клювом поправлять-приглаживать свой мягкий серый пух.

Удобная корзина обнаружилась быстро. А в углу, рядом со скрученными в рулоны старыми половиками нашёлся древний, траченый молью, пуховый платок. Его бы уже выкинуть пара, да по слою пыли видно, что на чердак никто давным-давно не заглядывал. «Вот и хорошо, что руки ни у кого не дошли выкинуть это «богатство» - малышу-то оно совсем не лишнее будет, как у мамки под крылом заснёт». Подумала так, а у самой глаза на мокром месте: никакой самый тёплый платок материнское тепло заменить не в состоянии. Ну, как говорится, чем богаты…

Спустилась вниз: найдёныш стоял на том же месте, где она его оставила.

- И правда, найдёныш (löytölapsi – фин.). Назову-ка я тебя Лёутё! Теперь, дружок, надо мне за сеном в амбар сходить. Со мной пойдёшь или тут останешься?

Лебедёнок расправил свои- куцые ещё- крылышки, поколотил ими по воздуху, глядя на Кайсу. Казалось, вот-вот заговорит.

- Это как понимать прикажете? В движенье — жизнь? Ну, пойдём…

Со ступенек крыльца Лёутё пришлось снести на руках. А по двору не спеша закосолапил вслед за Кайсой. Она не торопилась, делала два-три шага и останавливалась — ждала найдёныша. Несмышлёнышем лебедёнка язык не поворачивался назвать: быстро сообразил, что женщина зла ему не желает и лучше бы поближе к ней держаться.

В амбаре Кайса сняла со стены старый мешок, в который когда-то Марта насыпала овёс или набивала сено — чтобы Руско полакомился. Натолкала туда побольше ароматных высохших стеблей луговой травы, вышла из прохладного амбара, сощурившись на солнце. Лебедёнок мирно щипал траву рядом с курятником, обитатели которого смотрели на него с высокого крыльца, недоумённо «кот-кот-кот»-кая: «Что за чудо такое хозяйка приволокла?». Петух попытался подобраться к пушистому серому комку, чтобы клюнуть побольнее, но Кайса шуганула разбойника и тот недовольно взлетел к своим клушам, поставив стоймя багровый гребень и сердито трепеща разноцветными хвостовыми перьями.

- Не будь единоличником, - строго сказала петуху Кайса, - места всем хватит.

Она пристроилась на завалинке рядом с амбаром и наблюдала за тем, как твёрдый чёрный клюв Лёутё захватывает низкорослые травинки, общипывает их и мелкими движениями отправляет наверх, в зоб. Неприспособленные к длительному хождению и стоянию на земле птичьи лапы-ласты взмолились об отдыхе и лебедёнок плюхнулся на землю, прижав крылышки поближе к пушистому тельцу. Кайса следила за ним и улыбалась — точно так же, как следят за своими детьми молодые мамочки на прогулках в парке. Спустя некоторое время, глазки-бусинки стали подёргиваться поволокой: как и малым детям, растущим птенцам требовался сон для восстановления сил.

- Эй, дружок, пойдём-ка сначала постель тебе устроим, - заторопилась поднять малыша на руки Кайса. Не стала мучить его очередным «парадом» от амбара к дому, сама занесла в сени, осторожно опустила на пол и принялась быстро перекладывать сено в низкую и широкую корзину, принесённую с чердака. Сверху положила свёрнутый полукругом пуховый платок и внутрь этого сооружения пристроила своего воспитанника. Лебедёнок повошкался немного, поправляя клювом колючие стебли вокруг себя, потом умостился так, чтобы спрятать голову под платок — и заснул.

Кайса вошла в дом, прикрыла за собой дверь и, занявшись своими делами совсем уж было забыла про Лёутё, но через пару часов раздался непонятный стук в межкомнатную дверь и женщина замерла с карандашом в руках над листом бумаги с наброском рисунка — одного из очередной серии детских комиксов. Стук повторился. Потом раздался странный звук, напоминающий слабое тявканье щенка.

- Ну, конечно...Хороша мамаша, забыла про «ребёнка».

Тихонько отворив дверь, Кайса впустила лебедёнка в комнату. Сопровождала его, улыбаясь: Лёутё ковылял из комнаты в комнату, из угла в угол — всё обсмотрел, точно так же, как сделал бы впервые принесённый в дом щенок. Потом вернулся обратно к входной двери и снова стукнул по ней клювом: «Выпусти!». А в сенях не к «гнезду» своему пошёл, а постучал клювом в дверь, ведущую на улицу.

- Похоже, ты ещё умнее, чем я думала, - ласково сказала женщина, выпустив птицу на улицу: тот отошёл к старой собачьей будке и отложил немаленький «бублик» испражнений. - Надо только тебе специальную лестницу придумать, чтобы удобно было спускаться да подниматься.

 

Смастерил лестницу Юкка, приехавший через пару дней с продуктами. Услышав шум во дворе и почувствовав незнакомого человека, Лёутё запаниковал и попытался забиться в угол за своё «гнездо»-корзину. Ничего хорошего из этого не вышло: уронил стоявшие у него на пути грабли и тяпку, испугался ещё больше, когда всё это с грохотом попадало на пол. В конце концов спрятался за ноги Кайсы и смешно выглядывал оттуда, пока Юкка поднимал садовый инвентарь и ставил на место. Рантала присел на корточки и негромко заговорил с перепуганной птицей: