Страница 4 из 72
Марта ни словечка не промолвила, ни о чём не спросила: поставила вариться картошку и отправилась топить сауну. А когда вернулась в дом — блудной дочери и след простыл. Только под окном, на покрытой овечьей шкурой лавке, шевелился и хныкал завёрнутый в потёртое верблюжье одеяло ребёнок, да пропали почитай все сбережения Марты, которые та хранила в металлической жестянке из-под печенья.
- Эх, дочка, не по тому пути ты пошла искать спасения от «отсталой» жизни, - горько вздохнув, Марта закрыла пустую металлическую коробку и убрала её с глаз долой.
«Кулёк» на лавке снова запищал, как голодный котёнок, потерявший маму-кошку. Развернув одеяло, женщина осторожно поднесла к себе поближе младенца - явно не больше месяца от роду. Крошечные пальчики перебирали воздух, голубые глазёнки забавно озирались вокруг. Наконец, взгляд внучки сфокусировался на лице Марты. Девочка потешно свела к переносице белёсые бровки, но уже через пару минут крошечное личико озарилось неким подобием беззубой улыбки. Гримаска эта окончательно растопила лёд в сердце новоявленной бабушки.
- Ну, здравствуй, Кайса!
Вспомнив про сауну, женщина снова завернула девочку в одеяло и направилась мыться-париться вместе с ней. А потом наскоро доила козу и радовалась, что не продала Лемпи, как собиралась. Коза отличалась несносным характером и, вредничая, доводила обычно сдержанную Марту до белого каления. Но что бы она без неё делала сейчас, с младенцем на руках? В её начинающих терять упругость грудях молоку уже не появиться, даже если на то будет воля Божья. Вот только в Бога Марта давно уже не верила: посылал он ей жизненные испытания одно другого хлеще. Рассчитывала женщина только на себя, да старалась с Матушкой-Природой в ладу жить.
А коза-то, кстати, словно почувствовала свою важную роль — помощницы и спасительницы. С той тревожной ночи, когда Кайса появилась на хуторе Руусукаллио, упрямиться и вредничать перестала.
Не знала внучка Кайса, чего стоило бабушке Марте позор дочери прикрыть. Надо ж было документы новорожденной выправить. И взяла Марта Ниеминен грех на душу: солгала аж дважды. Матерью Кайсы себя записала, а отцом — умершего не так давно от воспаления лёгких заезжего коммивояжёра Микко Хуллунена. По причине «неблагозвучной» фамилии Микко (*hullu – фин. сумасшедший), попросила дать девочке фамилию Ниеминен. Если бы в своё время ведунья Марта не вылечила дамочку из местной администрации от бесплодия, кто знает, чем закончилась бы история. Скорей всего, устроили бы проверку, по судам затаскали, да в приёмную семью девочку отправили. Но Хейди Паккаринен добрых дел не забывала: если и не поверила Марте, виду не подала. Метрику выдала и ни словечком о той ситуации ни с кем не обмолвилась. Городок и так гудел растревоженным ульем: от кого Марта дитя нагуляла? От медведя иль от самого дьявола? Ну да привыкать, что ли? Погудели-погудели, да через три недели у почтальона Синисало ревизию в конторе делали и недостача большая вскрылась — тут и забыли про то, что «Марта в подоле принесла».
Так и стали они жить-поживать, добра наживать: бабушка Марта, внучка Кайса, конь Руско, коза Лемпи, свиное и овечье семейства, да бесконечные куры и кролики. Добровольно Марта от людей отдалилась и помощи у них просить не хотела: жила своим хозяйством, в урожайный год ещё и излишки продавала в ближайшем городишке в базарный день. На вырученные деньги покупала то, чего недоставало в хозяйстве: ткань, запасы соли и сахара, крупы, керосин, свечи, спички, мыло...К поездке на ярмарку проверяла все свои запасы, тщательно выводила строчку за строчкой на тетрадном листке. Покупки Марты владелец магазинчика балагур Эркки откладывал в сторонку, прикрепляя рядом записку — какого числа и в какое время доставить всё это к тропинке на Руусукаллио. Марта обычно ждала в назначенное время: когда со старой тележкой, когда с небольшими санями. Сгруженное с машины перетаскивала сначала в придорожный подлесок, укрывала брезентом, а потом постепенно перевозила товары на Руско в сторону хутора, где охранял всё её хозяйство верный Вахти.