Страница 2 из 69
Часы стоили так дёшево, что я невольно спросила у продавщицы:
– С ними что-то не в порядке?
– Почему вы так решили?
– Очень уж мало стоят…
– Они же не антикварные, просто старые. На корпусе лак кое-где облупился, циферблат потёрт – сами видите… Кто их купит! Они уже один раз уценились. А вообще-то часы в полном порядке. Идут точно. Только что пробили половину шестого. Вы, подходя к магазину, не заметили высокого старика в длинном чёрном пальто и каракулевой шапке?
– Вроде нет. А кто это?
– Хозяин часов. Он сдал их почти месяц назад, и каждый день ходит слушать, как они бьют…
– Зачем же он их сдал, если они так ему дороги?
– Ясно зачем: деньги нужны! Пенсия-то маленькая! А он, как мне показалось, одинокий…
Отложив часы, я сбегала домой за необходимой суммой. И уже вечером они украшали мою гостиную. Это, конечно же, были не первые часы в квартире: висели ходики на кухне, круглый старый хронометр, вроде корабельного, – в прихожей, в спальне на туалетном столике стоял будильник. Но когда мне нужно было узнать точное время, я шла в гостиную.
Я полюбила слушать их тиканье, которое оказалось вовсе не монотонным – часы словно выводили свою мелодию, иногда сбиваясь с ритма и начиная её заново. Своеобразным был и бой. Прежде чем ударить, они будто бы примерялись: в механизме что-то щёлкало, слышалось недовольное шипенье, и только потом раздавались мелодичные удары.
Словно в подтверждение моих мыслей часы пробили дважды, но уже где-то вдали…
…Утром я проснулась довольно поздно и сразу посмотрела на часы. Они размеренно тикали, показывая около одиннадцати. Сегодня нужно было что-то решить с настольным светильником. Дело в том, что перегоревшая лампочка была не совсем обычной – при большом цоколе имела очень маленькую плоскую колбу, чтобы не прожечь абажур, и матовое стекло, не дававшему яркому свету утомлять глаза.
Обойдя несколько магазинов, я так и не нашла того, что нужно, пока один из продавцов не предложил купить импортную лампочку.
– Она, конечно, дороже, – уговаривал он меня, – зато и прослужит дольше. У неё стекло толще, чем у наших, – оно уж не лопнет от перегрева…
Здесь он попал в самую точку. К тому же несерьёзно было размышлять о стоимости какой-то лампочки. Конечно же, я её купила.
Дома, наконец убрав лежащие с прошлой ночи осколки, я, хоть и не без труда, при помощи плоскогубцев вывернула старый цоколь. И когда настольная лампа была готова к работе, уже наступил вечер, а с ним и время компьютера.
У меня всегда находится, чем заняться перед сном: подготовить лекцию или какой-нибудь срочно понадобившийся деканату план, составить тесты по своей дисциплине, придумать темы курсовых работ, да мало ли что ещё! На писательство времени почти не остаётся.
Но сегодня была суббота, а с понедельника в университете начиналась зачётная неделя и с ней – относительно свободное время, позволяющее взяться за уже давно задуманный рассказ.
Сейчас, перечитав его начало, я поняла, что нужное настроение ушло, поэтому вряд ли смогу написать хотя бы строчку, и решила наконец-то выспаться.
…Наутро меня ждал неприятный сюрприз: часы снова остановились. Переведя стрелки, я опять качнула маятник – и они, как и в прошлый раз, пошли. Но назавтра всё повторилось. И на третий день – тоже. Каждый раз остановившиеся часы показывали пять минут второго.
В субботу я понесла их в ремонтную мастерскую. Женщина-часовщик, вытащив механизм и внимательно его исследовав, сказала, что он в полном порядке, и причин, по которым часы останавливаются, она не видит. Но, заметив растерянность на моём лице, добавила:
– Вам бы показать их Ивану Карловичу. Может, он разберётся – как-никак уже лет семьдесят часы чинит… Только он сейчас ушёл от нас. Через неделю открывает собственную мастерскую.
Вернув часы на место, я решила, пока не найду мастера, сходить к их бывшему владельцу. Вдруг он поможет разгадать, почему они останавливаются.
Продавщица комиссионного магазина сразу вспомнила и меня, и часы, а узнав суть просьбы, сказала:
– Вообще-то мы не даём никаких сведений о сдатчиках, но здесь, я вижу, особый случай…
Полистав журнал, она написала необходимый адрес на листочке и протянула его мне.
Старик жил по соседству с магазином, и я немедленно отправилась к нему.
Нужный дом оказался довольно ветхим. Окна его первого кирпичного этажа находились на уровне земли и были заколочены, но второй, деревянный, выглядел жилым. Судя по почтовым ящикам, его занимали пять семей.
Вход с улицы вёл сразу на второй этаж – на первый, видимо, заходили с другой стороны дома. Поднявшись по скрипучей деревянной лестнице и открыв дверь, обитую для тепла войлоком, я увидела довольно длинный коридор, освещённый единственной лампочкой, тускло горевшей в самом его конце.