Страница 118 из 134
Вильяра стояла на северном склоне Звериной горы и выла в небо, прощалась с Мули. Слёзы снова ползли по щекам, схватываясь солёным, колючим льдом. Не то, чтобы колдунья успела хорошо узнать племянницу и привязаться к ней: слишком мало времени вместе, слишком много забот. Но как же знахаркина дочь ненавидела чувствовать лекарское бессилие и хоронить родню, особенно, младшую! Нет, знала, что такова участь мудрой: зимы и лета пролетят, не тронув её, все родственники станут младшими, даже уходящие в свой черёд глубокие старики. Только одарённая Мули могла бы жить ещё очень долго! Если… Нет, думать о том, что мститель Пурна оказал всем большую услугу — значит, возводить напраслину на мёртвую. Единственное беззаконие Мули осталось в прошлом. Теперь уже навсегда!
Снег, взметённый колдовским вихрем, укрыл длинный свёрток из шкур и сплавился в ледяную глыбу. Ни один зверь не разроет раньше весны! Сказки, или нет, но пусть уходящий дух перестанет тосковать по телу прежде, чем оно станет пищей для другой жизни. Большего не способна сделать ни мудрая для воительницы, ни тётка для племянницы. Всё!
Изнанкой сна — обратно к логову Латиры. Набить снегом злополучный котёл, вихрем влететь через колодец и втащить на верёвке груз. Взбодрить огонь в очаге.
За привычной работой слёзы высохли, а мысли Вильяры, наоборот, потекли своим чередом. Немного успокоившись, мудрая послала зов двоюродной сестрице Нгуне, в дом у Синего фиорда. Новая глава дома обрадовалась, принялась делиться новостями, многословно и без малейшего напряжения, языком-то не все так шустро болтают. Слушая, как сёстры наводят порядок в бывшей беззаконной стае, Вильяра решила придержать пока печальную весть о Мули. Вежливо и внимательно выслушала Нгуну, потом начала расспрашивать сама. Мудрую интересовали облик, имена и происхождение всех, кто разбежался из дома у фиорда после смертельного поединка двух вожаков. Слишком поторопилась она тогда, не выспросила у Вильгрина, покуда был жив — а теперь пусть хотя бы сестра про них расскажет. Нгуна не удивилась просьбе мудрой, назвала всех беглецов и описала приметы. Среди тридцати восьми, скрывшихся в снегах (троих, ускользнувших пока от гнева Вильяры) — ни одного высокого, серого и синеглазого, со шрамом или без! Тогда Вильяра сама повторила слова Пурны и спросила, не знает ли Нгуна такого охотника? В долгом молчании собеседницы Вильяре померещился страх. Думала уже, вопрос останется без ответа, но Нгуна всё-таки сказала: «Его зовут Стурши, он иногда заходил к мудрым и брату, но живёт где-то на ярмарке. Очень сильный колдун, почти как посвящённый. Великий Безымянный любил брать его в круг, пока не приблизил к себе Мули, да и потом иногда... Кстати, как там Мули у вас поживает? Не слишком чудит?»
Лгать или отмалчиваться на прямой вопрос Вильяра не стала. Вместе посокрушались над горемычной судьбою племянницы…
***
Труп с проломленной головой Ромига видел утром и решил не устраивать полное вскрытие. Гораздо интереснее было место, где из живого арханина некто сделал этот самый труп. Бегло осматривая вонючий закуток за торговыми рядами (пройтись бы по ним спокойно и с лица!), Ромига поначалу усомнился, что найдёт здесь хоть что-то интересное.
— Здесь лежало тело, так? Рядом некоторое время кто-то сидел на корточках. Перетаптывался, значит, сидел долго. Потом припал на правое колено и опёрся на левый кулак. Возможно, чтобы ударить правой рукой? — нав проговаривал вслух всё, что наблюдал, и свои краткие выводы. — Из такой позиции удобно бить, но можно и ворожить, да хоть за ухом чесать лежащего!
Мудрый Латира стоял при входе в закуток и на все Ромигины реплики пока согласно поддакивал.
— Там, где некто опирался коленом, на подтаявший снег налипли шерстинки от штанов. Рыжие. Я такие штаны уже видел, и сидел их хозяин над нашим с Вильярой пленником примерно в той же позе. Жаль, мы с мудрой толком не рассмотрели, что он натоптал на тракте. Колдовской след «нашего» рыжего я здесь тоже чую и узнаю, но слабый: от присутствия, не ворожбы. Твой след сильнее, ты был тут позже и много колдовал… О, погоди-ка, здесь ещё кто-то отметился!
Нав резко, высоко подпрыгнул и сдёрнул с верха снежной стены измочаленный обрывок шнура. Знакомого!
— Смотри, Латира: этим я связал арханину локти. Опасался, что разорвёт, но не хотел затягивать на морозе — оставлять его без рук. Для надёжности зачаровал шнурок и узел. Не сняв моего заклятия, ни порвать, ни выпутаться было нельзя. Сам пленник расколдовать вязку не мог, я принял меры. Это сделал другой, но при том не «наш» рыжий! Моих чар тут никто не знает, поэтому шнурок — в клочья, это не важно. Третий здесь был, без сомнения! Сейчас посмотрю, не оставил ли он ещё чего.
— А похоже, оставил, — воскликнул Латира, глядя вверх на стену, напротив которой стоял.
Ромига подошёл ближе и на высоте среднего охотничьего роста, гораздо выше макушки Латиры, в луче солнца увидел пару прилипших к снегу серых шерстинок.
— Не твои?
— Ветер, конечно, шалун… Проверь! Ты же умеешь!
— Сначала закончу здесь.
Нав осмотрел и просканировал всё, что мог, но ничего интересного, кроме пары кусков того же измочаленного шнура, не нашёл. Все останки шнура бережно припрятал: пригодятся. Прежде, чем запускать генетический поиск по шерстинкам, спросил старика: