Страница 8 из 65
При упоминании словенского профессора и его близости к Олимпиаде Даниил поморщился, как от сочного лимона.
– Чего вам от меня нужно? – обуздал он свое раздражение.
– Замуж я за вас хочу! Возраст как раз подходящий для замужества и семьи!
– А если серьезно?
– Да я сама серьезность!
– Не признаетесь по-хорошему?
– Неа, – веселилась Липа.
– Ладно, тогда по-плохому. Замуж, значит, за меня хотите… Я вот с большим удовольствием готов поделиться этой новостью с… Как там его?.. А, точно, с Драганом! – но последних словах прежняя бодрость духа внезапно покинула Олимпиаду. – Думаю, он быстренько активизируется, чтобы выкрасть возлюбленную от меня, коварного соблазнителя. А я, какая досада, не побегу вас вызволять из словенского плена. Более того, я готов ему предоставить информацию о вашем адресе и даже адресе ваших родителей, где вы, вероятно, захотите скрыться. У меня приятель работает в полиции, так что немного подергать за нужные ниточки – и вуаля! Я могу узнать любую информацию и рассказать одному настойчивому профессору.
Драган действительно вел себя особенно вольно, по сравнению с прошлыми визитами. Он видел, что вокруг Липы ошиваются разнообразные ухажеры, почти каждого она одаривает вниманием, но не стремится к чему-то серьезному. Для Драгана это наблюдение стало спусковым крючком. Он вознамерился, наконец, обаять «драгоценную русскую», как сам называл Олимпиаду, и увезти ее в Любляну. Многочисленные отказы девушки он воспринимал как флирт, поэтому не сдавал позиций.
Липа испугалась нежданной прыти словенского наставника и угроз Даниила Юрьевича, поэтому, сохраняя внешнюю невозмутимость, спросила:
– А где гарантия, что вы не выдадите меня Драгану, если я расскажу правду, но она вам придется не по вкусу?
– Никаких гарантий. Ни в чем и никогда. Но если вы не расскажете, то можете быть уверены, что мой откровенный разговор с этим словенцем состоится.
Олимпиада, не ведая, сама загнала себя в угол. Даниил и в правду может выдать Драгану строжайшую тайну ее домашнего адреса. Для этого даже не нужно иметь особых связей, достаточно вручить плитку шоколада в цветастой обертке начальнице отдела кадров университета. Драган уедет обратно в Любляну через три дня, но это время Липе предстоит крепкая оборона собственной неприкосновенности.
Она могла бы рассказать правду, но, во-первых, позитивно ее оценить Даниил не сможет, во-вторых, планы на его счет полетят к чертям, в-третьих, Олимпиада проиграет сама себе. То, что она изначально задумала, содержало в себе элементы азартного интереса и личной выгоды. Первого было больше, чем второго, но и азарт Липа ценила высоко.
– Я хотела провести над вами социальный эксперимент, – выпалила она как на духу.
Даниил напрягся. Его сжавшееся от услышанного лицо выражало то ли крайнюю степень агрессии, то ли мысль, что эксперимент – это для него не впервой, и он знает, как действовать в искусственно созданных условиях.
– Хотелось бы подробнее.
– Я планировала проверить ваши эмоциональные границы. В первые месяцы нашего знакомства у вас на лице мускулы дергались только от крайней необходимости – когда вы говорили, моргали или дышали носом. А потом внезапно вы взорвались на заседании кафедры. И ведь соврете, что впервые студенты пришли на занятие неподготовленными. И наверняка причины неподготовки называли еще более неподобающие, чем грядущий семинар по философии. Так?
– Так.
– Вот мне и стало интересно, чем вызвана столь красочная вспышка агрессии. И способны ли вы на другие эмоциональные проявления. Я собиралась организовать небольшой социальный эксперимент, но сейчас его можно считать испорченным, поскольку вы ознакомились с его условиями. Теперь вы в курсе, что я вас исследовала, поэтому в дальнейшем стали бы себя вести не так, как в обычных условиях вне наблюдения.
– Любой социальный эксперимент жесток в своем основании, – отозвался на откровения девушки Даниил Юрьевич.
– Согласна. Но и ты не можешь утверждать наверняка, что я не внебрачная правнучка, к примеру, Гиммлера. А вот пообщаешься со мной поближе – тогда и вскроешь причины моей жестокости.
– Не помню, чтобы мы переходили на «ты».
– Пф, формальности! Нас уже заочно поженили и начали придумывать имена совместным детям, так что мы почти родные люди, мой баранистый муженек.
– В смысле рогатый?
– В смысле упрямый и непрошибаемый.
– А вот мне кажется, что мой вариант ближе к истине.
– И что? Я тебе не клялась в вечной верности. Если названный супруг – баран, то это не значит, что я должна отказать себе в удовольствии общаться с другими парнокопытными.