Китайская комната

– Сейчас? Но я на каблуках и в классических брюках.

– Ничего страшного. У меня есть план. Мы уже освоили броски из-под кольца, со штрафной и трехочковой линии. Что нам осталось?

– Что?

– Броски сверху!

Липа растревожила зал громким смехом.

– С моим-то ростом? Я ведь даже в прыжке до щита не достаю! Или у тебя в тренерской набор для детского баскетбола? Тогда я готова и согласна!

Мужчина, не комментируя ее сомнение, вручил ей в руки мяч и посадил на свои плечи.

– Эй, ты чего творишь? – кричала Липа. – Отпусти! Я ведь тяжелая!

– Это в каком месте? Не верещи, а клади мяч в корзину. Достаешь?

– Ага, – она послушно выполнила поручение, после чего снова оказалась на твердом паркете, по которому стучал упавший мяч.

– Вот так. Ты теперь настоящий профессионал, – похвалили Кирилл. – Давай еще немного побросаем и, наверное, и в правду пора собираться домой.

– Ладушки.

Кирилл повертел в руках телефон и как-то обреченно произнес:

– Я бы, конечно, включил музыку, но боюсь, что наши вкусы не совпадут.

– Да уж, это вряд ли, – по-доброму усмехнулась Олимпиада. Кир уставился на нее, предчувствуя продолжение. – Я присутствовала на игре, когда ты еще был студентом. С Политехом встречались вроде. У тебя во время разминки из огромных наушников орало что-то барабанно-металлическое. Не только я, но и большая часть болельщиков имели возможность ознакомиться с твоими вкусовыми пристрастиями. Так что ты прав, я не поклонница такой музыки. Громкой и дерзкой.

– Ты, наверное, разочарована…

Кирилл не мог отделаться от ощущения взаимоотношений «учительница-ученик» и по-прежнему, как и в студенческие годы, как в период экзаменов и выступлений на конференциях, ждал ее оценки.

– Почему это?

– Ну… Любимая музыка ведь характеризует человека. Ты-то, наверное, слушаешь классику или джаз. Что у нас там еще из элитарных жанров? А рок – это… Правильно ты сказала, что главное – это дерзость роковых композиций. Я ведь даже в текст не вслушиваюсь, кайфую только от мелодии.

– Кирилл, ты мыслишь стереотипами. Во-первых, если я преподавательница и с недавних пор кандидат наук, это вовсе не означает, что на моем будильнике стоит Ноктюрн Шопена, а студенческие работы я проверяю под Сен-Санса. Хотя в последнем случае «Данс-Макабре»[1] пришлась бы очень в тему…Во-вторых, если человек умный и зрелый, то он будет гармоничен в любых стилях и жанрах. Даже если он фанатеет от низкопробного шансона!

– Ты считаешь меня умным человеком?

– Я бы не говорила тебе об этом, если бы так не считала. В противном случае поставила бы саму себя в неловкое положение.

После тренировки Кирилл довез Липу до ее дома, но еще долго они говорили в салоне автомобиля.

– Удивительный день, – призналась девушка. – Я-то думала, что защита кандидатской – это страх, ужас и тотальная усталость после подготовки.

– А оказалось?

– А оказалось, что это обычный день. Даже прекрасный день!

Когда они все же распрощались и Липа открывала дверь подъезда, Кирилл выскочил на улицу и окликнул ее. Стоя вплотную к девушке, он спросил:

– Прекрасный день?

– Прекрасный.

– Значит это, в худшем случае, понизит его до нейтрального, но не отправит настроение в минус.

Кирилл наклонился и коротко поцеловал бывшую преподавательницу в губы. Он почувствовал, как она дернулась, но уже через долю секунды сама потянулась к мужскому лицу. Он отстранился и с пожеланием спокойной ночи пошел к машине.

Ночью Олимпиада не спала. Из многообразия событий прошедшего дня она прокручивала в памяти пару секунд поцелуя.

По неизведанной причине из всех проявлений интимной близости поцелуи приносили девушке наименьшее удовольствие. В ее представлении это всегда был механический ритуал, без внутреннего электричества и подрагивающих коленок. Электричества не было и с Кириллом, но появилось навязчивое желание прижаться теснее и задержаться в поцелуе как можно дольше. Он обрушился на Липу несомненной надежностью.

На следующий день Олимпиада вновь появилась на тренировке, и по какой-то неозвученной договоренности они не обсуждали мгновенную близость накануне. Зато, как и прежде, много смеялись и разговаривали. Липа впервые пристально изучала татуировки Кирилла и обнаружила:

– Я когда впервые пришла в тату-салон и листала там соответствующие журналы, то заметила, что в районе рук и груди чаще расписывают левую сторону. А у тебя рисунки справа. Необычно.

– Слева колют, потому что там сердце. И многие вкладывают в татуировки сакральный смысл.