Сон о принце (части 1 и 2)

Ну, если Магомет не уходит от горы, тогда горе надо отползать от Магомета. И я, под аккомпанемент Тимкиных возмущений, взялась расталкивать свою компаньонку, не забывая одновременно показывать мужику, чтоб уже отчаливал. Но видимо опять сделала это как-то не так поскольку, сапожник, вздохнув, подхватил Йискырзу на руки и кивком головы показал, что готов идти за мной следом. Его ноша промурлыкала согласие. А мне осталось только высказывать свое мнение об их согласованности и показывать дорогу. Хотя с первым я не злобствовала, поскольку при другом раскладе мне девицу пришлось бы тащить на руках самой. А второе отнимало столько усилий, что возмущения просто из головы повылетали. Все-таки высокая трава не дорога, о чем мне сообщала тележка буквально на каждом сантиметре, пытаясь выполнить кувырок на бочок. Хорошо хоть я Тимку взять на руки сообразила, а то бы вмиг мальца опрокинула, да еще б вещичками присыпала. Собственно из-за трудностей с телегой мне не захотелось заходить далеко от дороги. Дошла до места, где трава была выше колена и скомандовала остановку. От сапожника пахнуло негативизмом. Предполагаемое становище подверглось весьма критичному осмотру, после чего мужик, положил девчонку на землю и исчез. В переносном смысле разумеется. Чуйка подсказала, что товарищ отправился искать более подходящее, по его мнению, место. А следить за его перемещениями мне было недосуг, поскольку мокрые пеленки пацана требовали моего внимания.

Со своей разведкой наш добровольный неожиданный помощник управился быстрей, чем я с переодеванием Тимки. Терпеливо дождавшись пока я закреплю последний уголок, он исполнил серию совершенно неинтерпретируемых жестов. Сильно не заморачиваясь с разгадыванием ребусов, я просто дала ему понять, что согласна на переезд. Йискырзу повторно без возражений исполнила роль поклажи.

Пройти пришлось метров тридцать и стоило признать, что найденная небитым сапожником ложбинка выглядела гораздо уютней моего изначального выбора. Тот, уловив мое одобрение, аккуратно посадил вяло реагирующую Йискырзу на траву и, скинув на землю свой мешок, стал возиться с застежками ее ботиков, с явным намерением снять их. От него по-прежнему пахло сомнениями, но уже в гораздо меньшей степени. Зато теперь четко чувствовался аромат профессиональной гордости. Не очень понимая сути его чувств, я внимательно следила за происходящим. Сапожник же, сняв первый ботиночек, неожиданно сунул его мне в руку. Вот честное слово, если не видела б, на чем сомкнулись пальцы, решила бы, что держу какую-то рыбу странной формы. Мокрую, холодную и склизкую. Сразу захотелось выбросить эту пакость и вымыть руки. Видя мою реакцию, сапожник удовлетворенно заговорил, одновременно, взявшись за застежки второго ботиночка. Я же смотрела на уже разутую ногу девочки, гадая, когда же она так капитально промочила ноги. Вроде бы после куриной охоты, никто из нас к воде близко не подходил. С другой стороны во время варки бульончика она вполне могла свои ботики пристроить на просушку у костра. Видела же, как я тапки подвешивала. Странно как-то. Неужели не понимала, что на ноге не высохнут? А еще непонятно почему, у нее никаких носков нет. Помнится, в начале нашего знакомства она носила какие-то серенькие. Сейчас же абсолютно голая нога, на которую, как говориться, без слез не взглянешь. Мужик, кстати, пах похожим восприятием увиденного. Вздохнув, он извлек из своего мешка флягу и кусок полотна. Последовала процедура омывания ног, их вытирания, сильного растирания и последующего укутывания.

Я завидовала. Причем сильно. Хотелось воскликнуть: «Я следующая!», и получить свою порцию забот-ухаживаний. А может во мне срезонировали отеческие эмоции, идущие от мужика. Вот не помню, чтоб отец или мать с таким душевным теплом что-то делали для меня. Бабушка и дедушка давали такую заботу в избытке, а вот родители... Хотя... Я прислушалась к своим желаниям... Нет, совсем не родительской заботы мне хотелось. Мужской, но точно не родительской.