Страница 15 из 133
- Понятненько, - в его интонации прозвучало легкое ехидство, - мадмуазель-сударыня, решив отыграться, пытается сбить меня с толку...
- Мадмуазель, если честно, пытается поспать, - возразила я, начав потихоньку уставать от разговора, - Так что идите куда подальше со своими подколками и оставьте меня в покое.
- Ах, как я мог забыть, что вы спите, - игриво продолжил высочество, думая, что разгадал меня, - правда, какая жалость, теоретические исследования и практические опыты доказали, что во время полноценного ментального контакта спать не возможно...
- Мой опыт отвергает ваши опыты.
- То есть вопрос в том, чьим опытам верить?
- Нет, вопрос в том, чтоб выгнать надоевшего хуже горькой редьки принца!
- Не стоит сердиться.
- А какие альтернативы? Горько поплакать, в попытке вас разжалобить? Или может откинуть одеяло и продемонстрировать себя во всей красе... - по телу неожиданно толпами побежали приятные мурашки, с огромными транспарантами «Да! Сделай это! Ты же хотела же это сделать!». Быстро докатившись до мозга, они устроили акт вандализма, изуродовав мыслительный процесс. Я элементарно забыла, что хотела сказать. А следом уже несся откат испуга, мол, замолчать нельзя - будет только хуже. Он скомкал остатки мыслей, заставив ляпнуть первое попавшееся:
-... в надежде, что у моего сна проснется совесть, и он развеется.
Слегка придушив внутренний разброд, я постаралась осознать только что мной сказанное. Кой-какая алогичность присутствовала, но в целом результат оказался не такой ужасный. В конце концов, мне как девушке легкая сумбурность мышления должна придавать некий шарм... Если, конечно, верить бабушке. Впрочем, дед с ней практически солидарен, говоря, что главное не скатиться от «прелесть какие глупенькие» к «ужас какие дуры». А еще, пожалуй, стоит признать, что кое до чего я докатилась. Это, конечно, не ужас и не кошмар, но... как-то озадачивает, когда ловишь себя на странных желаниях. Впрочем, тяги пойти в модели для мужских журнальчиков во мне не проснулось, но вот удовольствие от позирования ощутить смогла. «Даже не от позирования, - поправила я себя, глядя во вспыхнувшие глаза принца, - а от того, что кто-то испытывает интерес к моему позированию».
Впрочем, высочество демонстрировал не интерес, а удовлетворение от того, что такая мысль забрела в мою голову. Он, выглядел как кот, объевшийся сметаной. Или даже как кот, способный своей улыбочкой уговорить сметану испытать счастье от размещения себя самой в немереных количествах в животе этого обжоры. И, честно говоря, глядя на него хотелось стать сметаной... Вот только, что делать, если тебя съедят?
А этот, расслаблено развалясь на кресле... то есть на табуретке, но так себя держал, словно под ним мягкое, удобное кресло... и красуясь напоказ, промурлыкал:
- Безусловно, предпочтительнее последнее, хотя, конечно, гарантировать ожидаемый результат невозможно.
«Но что делать, если тебя съедят? - повторила я для себя, – что потом? «.
- Извините, не расслышал, - с довольно приятной улыбкой напомнил о себе принц, но мои мысли уже скользили в другом направлении. Желанию выставить себя напоказ под восхищенные взоры вышло спокойное «А дальше что?». Демонстрация мурашек, разбившись об утес спокойного вопроса, откатывала назад неудовлетворенной растерянностью, но не бунтовала. Не о чем было бунтовать, поскольку я поняла и приняла свою новую особенность, поставив ее в ряд с любовью к мороженному, красивым платьям, теплой погоде: приятно, но не более. Ведь глупо подчинять жизнь желанию обжираться любимой едой? А с желанием покрасоваться тоже не умнее получится... Или даже хуже, поскольку один случайный шрам или возрастная морщинка могут поставить жирный крест на всей жизни. И останется только сидеть и смотреть на глянцевые картинки прошлого. Ну а если повезет и красота не увянет, то может случиться еще худший удар - к тебе привыкнут, красота приестся и... Даже не знаю чего «и». Значит на нее надежды никакой... Хотя не стоит так говорить, это хорошая отправная точка. Как фамилия знаменитого предка, дающая более удобное место для первого шага. Но вот дальше... Дальше нужно что-то более основательное и свое, за которое ответственен ты сам. Кстати, об ответственности...
Я постаралась отзеркалить «кошачью» улыбочку:
- А ты уверен, что хочешь? Ответственности не боишься? А то еще потребую, чтоб ты, как честный человек, женился на мне.
Высочество стал, если так можно сказать, еще котастее. Даже глазки сожмурил от удовольствия:
- Так я ж к тому и веду. Вот даже на бал невест приглашаю. Получается, что мадмуазель-сударыня, шаг за вами... А если вы спящая богиня, то я, безусловно, паду к вашим ногам. Вы ведь без сомнения примите поражающий воображение образ, который заставит меня без всяких сожалений назвать вас своей супругой.
Повеяло великосветским флиртом. Не то, чтоб я считала себя знатоком подобных игрищ, но к появившемуся в речи принца неприятному оттенку это словосочетание подошло тютелька в тютельку. Сразу захотелось осадить распоясавшееся высочество и дать почувствовать... Не знаю, что дать почувствовать, но чтоб с него слетело все наносное... И, по-моему, мне дали подсказку как это сделать. Ведь если сон мой, то я могу в нем быть какой захочу.
Посмотрев, на свою руку, я представила ее покрытой чешуей. Получилось! Я перекрасила ее в густой черный цвет... Все слилось. Тогда мне вспомнился ужик, которым летом мальчишки в лагере пугали девчонок. Рука стала не такой черной, но более пугающей. Заглянув под одеяло, я убедилась, что вся покрыта змеиной кожей... Осталось лицо... Только его надо будет сменить внезапно, а сначала продумать... Поэкзотичнее. На выручку пришёл мультик про медузу Горгону, только добавить еще себе клыков в духе Голливуда, ярко-кровавую пасть... В душе шевельнулась жалость к жертве, и я решилась дать ему последний шанс: