Сон о принце (части 1 и 2)

Сложив ладони лодочками, я наполнила их округлостями своей груди, слегка приподняв ее. Мягкий нежный вес, рождал теплый огонек радости. Она была так же далека от изначальных ожиданий как солнечный лучик от жаркого костра, однако в ней нашлось достаточно силы смыть без остатка даже намеки на транспортные воспоминания. Перед глазами ожила картинка, увиденная лет пять тому назад. Тогда я первый раз вживую наблюдала, как женщина кормит малыша грудью. Действо завораживало. Оно было сродни волшебству, которое совершенно неожиданно коснулось меня, подарив счастье осознания, что мне повезло родиться девочкой. А значит когда-нибудь придет время, когда я смогу вот так же прижимать к себе своего ребеночка и видеть, как он старательно, с упоением пьет мое молочко. От пережитого восторга я не могла отойти очень долго. Даже в куклы начала играть.

Мама посмеивалась, что нормальные девчонки в моем возрасте завязывают с такими детскими играми. Но ее слова совершенно не задевали меня. Как правило, я в ответ с независимым видом уходила к себе в комнату и... одежда сбрасывалась с плеч буквально за доли секунд. Кукла - большой младенец неопределенного пола - всегда лежала наготове. Я подносила ее к своей тогда еще совсем плоской груди, тщательно следя, чтоб кончик соска попадал в приоткрытый кукольный ротик. И еще обязательно, чтоб ручка младенца упиралась в меня, чтоб как на виденной мной картинке, маленькие пальчики сжимали грудь. А потом можно было смотреть краем глаза в зеркало и видеть, как мама, то есть я, с любовью кормит ребеночка. Иногда с кухни утаскивалось молоко, и тогда «кормящие» соски украшались маленькими белыми капельками. Только для меня это не было игрой. Точнее, это была игра, но совершенно отличная от любой другой, потому что я относилась к ней как-то по-особому. Как к колдовскому ритуалу, или, точнее, как к молитве. К молитве о будущем.

Все прекратилось в тот момент, когда мама во время какой-то примерки, сказала, что мне нужны новые майки, а то старые слишком сильно обтягивают набухшие соски. Я очень четко помню, как по всему телу разлилось чувство глубокого удовлетворения... И любовь к занятию с куклой словно отрезало. Когда спустя пару месяцев папа отвез «младенца» в компании с практически всеми моими игрушками в какой-то детдом, у меня в душе ни одна струна жалобно не тренькнула. Зато теперь, стоя перед зеркалом и удерживая в руках свои округлости, я вновь ощутила радость от того, что я девушка, и что стала гораздо ближе к той заветной картинке, виденной краем глаза в зеркале. Ну, по крайней мере, физиологически ближе.

Стук в дверь, словно холодной водой, окатил меня реальностью, заставив испуганно метнуться к лежащей на кровати одежде. Хорошо еще, что в бабушке сильна «театральная» привычка, пообщаться, не врываясь в гримерку без приглашения. Вот только сердце в груди так бухало, что, кажется, его стук отчетливо слышался не только за фанерной дверью, но и в соседнем доме. Однако бабушка ничего не почувствовала. Узнав, что Валеркина мамаша приходила из-за беспокойства о возможном участии сыночка в пацанских разборках, она ушла смотреть заключительный период.

Я вытерла выступивший на лбу пот трусами. Ну что было зажато в руке, тем и вытерла. Потом рассмотрела и со смехом повалилась на кровать. Под руку попался Валеркин подарочек. Перевернулась страница, за ней другая, третья... эдакая роскошно голая королева, рассматривала возможных женихов... Вполне достойное завершение сегодняшних чудачеств... Вот только перелистывание альбома оставило в душе какую-то незаконченность. Словно ожидаемое не свершилось. Глаза в надежде оббегали комнату, старательно не замечая кучку непрочитанных учебников, пока не остановились на дневнике. Несколько мгновений, и с установленной вертикально тетради на меня взирал принц из сна. А я стояла передним без единой тряпочки на теле... Черные зрачки его глаз, казалось, впитывали меня целиком, но совершенно не давали подсказки о его возможной реакции. Будет ли это жаркий взгляд, липко-мерзкое желание. А может равнодушие, или омерзение... Хотя, конечно, лучше думать о хорошем. Ведь речь идет о его реакции на меня любимую. Вот только игра с мечтой оказалась до обидного «мелкой». Я ведь не обманывала Валеркиного отца, говоря о незрелости своих желаний. Ну, добьюсь, допустим, до своего принца. Получу свою кучку приятных мелочей, а дальше что? «Киндер, кюхе, кирхе» и финита ла комедиа? А стоит ли оно того? Да и сколько времени он будет так на меня смотреть? Вон сегодня, окинули таким взглядом, а к концу прогулки от того желания и намека не осталось. Дальше то что?

Упреки и раздоры как у моих родителей? Или сравнительно мирное уживание, как у бабушки с дедом? Окончательно, плюнув на недоделанные уроки, я уселась на стул перед картинкой... глаза в глаза... пытаясь в очередной раз понять, что же я хочу найти в своем будущем. Ответа естественно не было, зато выговорилась от души.

А ночью приснился принц. Одетый. Правда костюмчик сделан вроде как из не шибко дорогого материала, но в непривычных очертаниях одежды чувствовалась рука мастера. Но для меня сам факт одетости «ночного посетителя» стал, мягко говоря, шокирующим. Я-то завалилась спать голышом, шутливо подзадоривая себя мыслью, выскочить перед принцем а-ля натюрель, да посмотреть, какую реакцию «его высочества» родит мое подсознание. Он же возьми и приснись именно в эту ночь. Тут еще в висках застучали Валеркины доказательства о том, что визиты наносит вполне реальный человек. Лицо буквально вспыхнуло от накатившего смущения, что, видимо, дало принцу шанс быстро высмотреть меня в темноте. Он приосанился на своей табуретке, и с хорошо поставленной теплотой в голосе произнес:

 - Милая девушка, позвольте мне, принцу Сердца Мира, пригласить вас на королевский бал невест...

 - Не позволю, - буркнула я, перебив его торжественную речь.