Страница 107 из 133
На дороге, ведущей к мосткам, показались две фигуры чем-то напомнившие буддийских монахов. Они неторопливо шагали друг за другом, А между ними над землей летел колобок размером в полчеловеческого роста. Я взглянула на Йискырзу - она спала. На Тимку, который более-менее смирился с всовываемой «кашкой» - тот еще свидетель. А монахи шагали... А шар, хотя он стал больше походить на яйцо, летел...
Сильно зажмурившись, я размеренно безотчетно досчитала до трех, и снова взглянула на дорогу...
Две молоденькие коротко стриженые девушки в простых выцветших сарафанчиках, несли огромную закрытую корзину на продетых сквозь нее жердях. Ветер донес отголоски разговора с примесью ярких смешков.
«Точно усталость с голодухой чудят», - отметила я, с трудом переводя дух. Девушки пошли чуть быстрее. Я бы на их месте то же заинтересовалась незнакомцами на берегу. Но я-то была на своем месте. У меня мальчонка только-только вошел в режим поедания "кашки", и надо было, не отвлекаясь, ловить момент, чтоб отправить его в ночной сон сытеньким... точней, с непустым животом.
Носильщицы корзины подошли вплотную. Явно сестры, но не близнецы, скорей погодки. Простые ничем не примечательные лица. Как говаривала бабушка: подарок для гримера, что хочешь нарисуешь. Приземлив свой груз около тележки, девушки, не удостоив меня своим вниманием, впились взглядами в накинутый поверх вещей халат. Их восторженные эмоции, прекрасно читались на лицах, делая их похожими на двух детишек застывших возле красивой витрины. Хотя почему «похожими»? По возрасту, несмотря на свое нехрупкое телосложение, они явно не дотягивали до Йискырзу. Может, совсем чуточку не дотягивали, но... Впрочем, мне их детскость скорей всего на руку.
- Хэй, - легонько окликнула я девушек. Две пары настороженных глаз посмотрели в мою сторону. Вдохнуть их эмоции... Хм не боятся, считая себя царями... царицами местных джунглей. Однако чуток остерегаются. Я все же неизвестна величина.
Улыбаюсь и вытираю мордашку «наевшегося» Тимки... Смотрите я неизвестная очень добрая величина. Халат повторно отводит внимание от меня. Нет, так не годится. Надо начинать разговор. Но только открыла рот, как вдруг появилось сильное желание сказануть: «Парлеву франсе?»
Удивление халато-разглядовательниц было просто грандиозным. А мне пришло в голову, что легко побью их масштабы, если услышу в ответ «Уи!». Сама-то по-французски ни бум-бум. Ситуация вызвала у меня нервный смешок. Девочки переглянулись, и мой уровень в их глазах моментально скатился до дурочки. Неопасной дурочки. Хм... Пожалуй, пора переходить к своему обычному репертуару.
- Есть-пить?
Сестрички снова переглянулись. Из лодки забухал тяжелый кашель Йискырзу. Бедную девочку загибало в надсадных приступах, между которыми она со свистом втягивала в себя воздух. Тимка расплакался, и я отошла на пару шагов, чтоб его успокоить. Зрительницы отступили еще раньше, но не убежали. В их эмоциях нарастала брезгливость. Кашель стих.
- ЛенАа! - послышался слабый хриплый зов из лодки. Подхватив по наитию кувшинчик с водой из тележки, я метнулась к лодке. Приподнявшись на локтях, Йискырзу с трудом сфокусировала на мне свой взгляд. Бедняга силилась что-то сказать, но, опережая ее, я, по-прежнему не выпуская из рук Тимку, поднесла кувшин к ее губам. Благодарность в ее глазах была мне ответом.
- ЛенАа? - повторила одна из сестер. Я хотела внюхаться разобраться, но
- ЛенАа, - произнесла одна из сестер со странно-удивленной интонацией. Запах идущих от нее эмоций менялся так быстро, что не оставалось времени его проанализировать и понять. Да еще больная попутчица сбивала, забивая весь «эфир» своими эмоциями.
Я оглянулась, но «позвавшая» меня девочка, как оказалось, смотрела на сестру.
- Мюэтежур, - произнесла та медленно в ответ, после чего их диалог полетел с бешеной скоростью. Похоже, у меня хотели выменять халат за цену Манхэттена. Может, мое имя на местном диалекте имеет какое-то значение, из-за которого меня автоматом считают какой-то дурочкой с переулочка?
Поперхнувшаяся Йискырзу вернула к себе мое внимание. Моментально стало стыдно. Хотела извиниться, но девушка, опускаясь обратно на подстилку, с очень печальной улыбкой смотрела в небо, уйдя в неведомые просторы.
- ЛенАа, - позвала меня одна из сестер. На пальцах ее руки висела довольно грубовато сделанная цепочка, на конце которой большой тяжелой каплей коричневела красивая янтарная подвеска... Ну, точно в ход бусики пошли. Интересно, а зеркальце они для весомости сделки добавят.
Не дослушав заманчивого предложения, я презрительно скривила губы и постаралась четко выговорить сакраментальное «Есть-пить».
Девчонки опешили. Но по-разному. Одна обиделась за подвеску, однако другая, не дав начать восхваление украшения, быстро оттеснила сестру за спину:
- Есть-пить... (непонятный «жук-можук»)... ЛенАа, - после чего она подняла полу халата и, добавив журчащую фразу, показала на себя.
Обмен халата на еду питье, пожалуй, звучал не так кощунственно, как на бусики, но все же и не так, как хотелось бы.
«Не так как мне нужно», - поправила я себя и после чего активной жестикуляцией рассказала об обмене халата на молоко для Тимки, лечение Йискырзу, ну и плюс еду, конечно. Девчонки дружно запахли забавной двойственностью, с одной стороны расстроились, что не смогли по дешевке получить ценную вещь, а вот с другой стороны обрадовались, реальной возможностью заполучить то, что хочется за приемлемую цену. Короткое обсуждение, после чего они, сыграв в местную разновидность камень-ножницы-бумага, разделились: одна осталась со мной, так сказать караулить добычу, другая быстро побежала в обратно в деревню.