Страница 106 из 133
Дорога, игнорируя маленькую речушку, устремлялась к ее более широкой сестре, где оканчивалась небольшими заходившими в воду мостками. Несмотря на то, что деревянная постройка возвышалась чуть ли не в полу метре над неспокойной поверхностью реки, ветер ухитрился покрыть доски настила брызгами, сорванных гребней бегущих волн. Рядом с мостками стояла на половину вытащенная из воды лодка. Три ее подруги вольготно разлеглись днищем к верху на берегу в метрах трех от воды, где сероватый песок встречался с травой. Чуть в стороне темнели останки еще одной. Ее погрызенный жизнью корпус я сразу занесла в категорию потенциальных дров. Однако костер не стоял в листе моих приоритетов на первом месте.
Я подошла к воде. Набегавшие на берег волны сделали хищную попытку захлестнуть мои ботинки, словно их сухость несла им оскорбление. Стоявшая рядом лодка как бы в противовес темной реке выглядела гораздо приветливее. Особенно порадовал глаз чистый соломенный коврик поверх настила. Он словно большой солнечный зайчик согревал взгляд, вызываясь побаюкать Тимку. Я уступила его «настойчивым просьбам». Ботиночкам тоже нашлось место в лодке.
Зачерпнув ладонями немного холодной воды, я нерешительно протерла лицо, стараясь постепенно привыкнуть к более низкой температуре.
- ХленАа, - остановил меня хриплый зов. Обернувшись, я посмотрела на пытающуюся выбраться из тележки Йискырзу. Результат, мягко говоря, не радовал. Создавалось впечатление, что ее, конечности борются за независимость, а не работают над общим делом. Лебедь рак и щука по сравнению с ними были примером слаженности действий.
- ... куржутцу... - выцепил мой слух из ее хрипений. Знакомое словечко, вызвало приступ цинизма, спрессовавшееся в смачное «Тьфу, ты». Девчушка, почувствовав мои эмоции, тихо всхлипнула, и огромные слезы заскользили по ее щекам.
- Не стоит, Йискырзу, - тут же пошла я на попятный, мысленно дав себе по мозгам, - не надо плакать. Я тебя не бросаю...
Девушка с надеждой посмотрела на меня, словно поняла сказанное. Хотя может просто она отреагировала на мягкий тон голоса.
- Черствею от усталости, - продолжала я, подходя к ней ближе, - так сказать защитный механизм сознания. Но ты не переживай, это просто неприглядная корка на эмоциях. Внутри я не осволочела до наплевательства.
Девчушка хотела ответить, но поперхнувшись, закашлялась.
- ...Не волнуйся, Йискуша, - я утерла ей нос, смахнув попутно ручейки слез, - я медсетринствую, можно сказать, со школьной скамьи. Так что свожу тебя в кустики по первому классу... - я огляделась, - ...вот только дай пару секунд определиться, что именно считать за кустики.
Жалобно журча Йискырзу, подняв руки, потянулась ко мне.
- Ну, нет, - невольно усмехнулась я в ответ, ты все ж не Тимка, чтоб таскать тебя на ручках. Так что давай слегка подготовимся...
Проговаривая нежным голосом, свои действия, я помогла девочке сначала сесть и спустить ноги на землю. Потом мы поднимались, отходили к перевернутым лодкам, создавая подобие интимного уголка. После чего я проникновенно, добрыми интонациями, чтоб не пугать подопечную, высказала свое мнение об изобретательстве местных портных, снабдивших одежду идиотско-вычурными застежками и завязками. А вот когда преграды пали, то онемела... И обалдела...
На девчонке были мои трусы. Мозги переклинило и повеяло сюрреализмом... Кажется, окружающая реальность поплыла. Неужели сейчас проснусь?
- ЛенАа, - выбил меня из начинающегося просыпания хрип больной, и дальше жур-крх-пчхи-жур.
- Но как?
- ... куржутцу...
- Ах, да... - я вернулась к обязанностям больничной сиделки. Мозги же в автономном режиме бежали по недавним воспоминаниям, пытаясь откопать события, как и когда. Впрочем, ответ на последний вопрос был понятен: когда я не видела. И главное обвинить «подругу» в краже трудно, поскольку решив, что бандитский нож вынес окончательный и бесповоротный приговор несчастной тряпочке, я абсолютно не следила за ее местоположением. Ну а то, что не нужно нам, может вполне потребоваться другим. Вот оно и понадобилось. И теперь моя вещь, добротно зашитая черными суровыми нитками, дарит комфорт не мне... Будь это какой-нибудь другой деталью одежды, то во мне наверно проснулась жадность... Но трусы... Извините, но брезгливости больше... Ладно, как говаривал... говорит Валерка: «Проехали». Для хорошего дружка и сережку из ушка... А для больной девчушки трусишки и носки. Не в рифму, но актуально.
Приведя Йискырзу в порядок, я отвела ее к воде умыться. Свежая вода несколько взбодрила девушку, она стала что-то спрашивать про хнычущего Тимку. Однако едва я только отпустила ее руку, как она моментально стала клониться в сторону, и не будь меня рядом, то она неминуемо растянулась бы на земле. Тащить ее обратно в телегу не было ни сил не желания. Стоявшая рядом лодка выглядела куда привлекательнее.
Слегка, в ручную, поперемещав конечности подопечной, я сумела уложить больную на соломенном коврике. Бледное лицо на золотом фоне смотрелось чересчур безжизненно, заставляя вспоминать Валеркины рассказы об умерших от насморка индейцах. А тут еще Тимка капризничает... И новая болезненная царапина в душе: а вдруг он тоже заболевает или даже уже заболел. У меня от осознания возможной смерти Йискырзу мороз по коже, а уж о малышке... Я вздрогнула от внезапного холода пронзившего грудь.