Дед Мороз для Арины

Крис открыл глаза и непонимающе посмотрел на дворецкого – действительно старого демона, который служил ему уже много лет. Вопрос демона вырвал его из омута мыслей о будущем.

- Что-то случилось? - обеспокоенно уточнил Крис и сразу же пояснил свой интерес. - За все эти годы ты впервые просишь выходной.

Старик неуверенно переступил с ноги на ногу.

- Моя внучка завтра приезжает в город, я обещал ее родителям помочь ей найти жилье и обустроиться.

- Внучка, - рассеянно пробормотал Крис, - я помню ее с этими тремя смешными косичками.

- Да, милорд, один раз я приводил ее в поместье. Вы позволили мне помочь ей?

- Сейчас она, наверное, уже совсем взрослая. Чем она планирует заняться в столице?

- Э, - немного замялся старик, - милорд, она собирается стать моделью.

Крис понимающе усмехнулся и вновь прикрыл глаза.

- В дни моей юности девушки предпочитали найти богатого мужа или любовника.

- Феминизм, мой лорд, - согласно кивнул старый демон, выражая одним этим словом свое недовольство.

Мужчина в кресле улыбнулся, услышав слово из человеческого мира в устах верного слуги. Да, к чему катится Зазеркалье, подумал Крис, молодежь практически не отлипает от зеркал, по которым смотрят передачи и фильмы из мира людей.

Зеркала – они были тонкой гранью между мирами. Люди, лишенные магии, не умели открывать порталы, а жители Зазеркалья давно освоили эти проходы, что значительно экономило время. Да и в мире людей можно было развлечься.

Крис открыл глаза и посмотрел на пламя в камине. Вот за одну свою ребяческую выходку в дни бурной молодости он вынужден был теперь расплачиваться, практически став отшельником в своем поместье.

Крис в последние месяцы все время мерз, поэтому он приказал разжечь камины по всему поместью. Слуги переглядывались, но не осмеливались задавать вопросы.

- Можешь взять выходной, а твоя внучка может остановиться в моем городском доме.

- Боюсь, милорд, это будет неудобно.

Ореховые глаза Криса потемнели.

- Мне решать, что удобно, а что нет. Пусть займет гостевые покои, передай ей, что она может разболтать об этом всем своим новым подружкам. Мое имя защитит ее. На этом все, Трез, можешь идти.

Старик окинул внимательным взглядом сутулившуюся фигуру хозяина поместья. Его кожа была светлее нежели у темнокожих демонов, сказалось наследие матери суккубки, которая родив сына, с радостью передала его заботам бывшего любовника. Трез служил так давно своему хозяину, что знал, как тот не любит посещения матери, хотя ни разу не указал ей на порог и закрывал глаза на ее заигрывания с гостями.

- Может, принести вам кофе, господин? 

Крис не отвел взгляд от камина.

- Иди, Трез, сегодня ты мне уже не понадобишься.

- Да, милорд.

Старик ушел, а Крис горько усмехнулся. «Дожил, слуги жалеют меня», - подумал он. Взгляд Криса упал на послание, которое он скомкал в руке. Его мать предупреждала о своем визите. Она не просила разрешения погостить, а просто ставила его перед фактом. А значит очередной кавалер бросил ее, что случалось довольно часто. Ни один из ее любовников не выдержал больше года. Кто умнее – бежал и через месяц. Крис понимал, что сам позволил матери ее внезапные приезды, позволил ей распоряжаться в особняке, порой оскорблять слуг, чтобы однажды она вновь бесследно исчезла на год-другой. Когда-то Крис оправдывал мать, веря, что гены диктуют ей ее поведение. Ведь она была суккубой – разновидностью демонов, которые питались сексуальной энергией, получая ее от партнера в момент близости. В кои веки людишки из мира, скрытого за зеркалами, были правы. Но не во всем. Суккубы и инкубы – не были порождением Сатаны, они не были детьми Лилит* или природными духами, и уж точно не вселялись в мертвяков. А также они не могли менять пол, Криса аж передернуло, когда он вспомнил, как один демонолог из мира людей особо красочно ему рассказывал, как инкубы могут превращаться в суккубок, чтобы спариваться с обычными мужчинами и красть у них семя. Крис и в страшном сне не мог представить себе этот процесс. Но он мог и впрямь менять внешность – вернее заставить партнершу увидеть в нем желанного мужчину, эльфа, фейри, лепрекона или любую другую нечисть. Крис мог внедряться в сознания и сны своих женщин или напротив – мог внушить им, что проведенная ночь была сном. 

Инкуб не любил эти способности, доставшиеся ему от матери, ведь отец воспитывал его по-другому. И в настоящем Редмунд был счастлив в браке с женщиной, которую не только вожделел, но и любил. А Крис боролся, как там люди говорят, усмехнулся он, «боролся со своими внутренними демонами», и не всегда побеждал их.

Мать Крис увидел впервые в жизни, когда ему исполнилось пятнадцать лет. Она пришла к Редмунду, чтобы попросить деньги взаймы, которые до сих пор не вернула. Крис был тогда счастлив, он хотел понравиться матери. Но она едва обращала на него внимание, заявив, что в нем больше от обычного демона, а не инкуба. Вот тогда Крис и пустился во все тяжкие, ему захотелось испытать свои силы. Женщины и так редко ему отказывали, но теперь Крис не брезговал использовать свои чары…

Инкуб рванул ворот рубашки, который душил его. Проклятия были сильны в мире Зазеркалья, но юный инкуб не знал, что можно получить его и по другую сторону зеркала, от обычной человеческой ведьмы. А ведь не поверил, даже насмехался над старухой, а когда осознал и понял – стало поздно – ведьма умерла. Снять проклятие мертвой ведьмы – последнее ее заклятие – не могли и в мире Зазеркалья.

Отец искал способы, а Крис опять обратился к своей крови. Он подумал, что если проклятие отнимает годы его жизни, их можно было вернуть, забирая энергию у партнерш. Однажды Крис проснулся в каком-то подвале с несколькими незнакомыми девушками – младшей было только шестнадцать лет. И тогда Крис решил – хватит. Он оборвал связи со всеми старыми друзьями и приятелями. Он не хотел умирать, надеялся преодолеть или хотя бы отсрочить проклятие, но оно практически пустило корни во всем его теле.

Инкуб больше десяти лет боролся, но в настоящем счет шел на недели. Проклятие черной паутиной оплело его тело, нити подбирались уже к самому сердцу.

Крис изменил свою жизнь, занялся благотворительностью. Он даже обращался к богам, но слова черной ведьмы, брошенные как наговор без обряда – были сильнее всей магии Зазеркалья.

Инкуб вздрогнул, услышав звуки мелодии. Он непонимающе осмотрелся, в гостиной стоял рояль, но никто не осмелился бы играть на нем без разрешения хозяина поместья.

Не сразу, но Крис догадался, что звук мелодии доносится из зеркала. Он поднял руку, чтобы избавиться от звука, но тут он услышал голос, и рука безвольно упала на подлокотник кресла.

Голос незнакомки обволакивал тело коконом, проникал сквозь поры кожи и рвался – как и проклятие – к сердцу. Ее голос – то низкий, то более высокий, то с хрипотцой, то чистый как звук хрустального бокала заставлял растворяться в словах и мелодии…