Страница 90 из 118
Уилкус ехал в первой повозке вместе с Брассом, секретарем Отто и парой министров. Тучный градоначальник, в отличие от остальной компании, приник к окошку с таким видом, словно ехал на казнь – Уилкус хорошо знал это выражение лица. Словно в данный момент не происходил процесс спасения его жизни. Главный палач столицы никогда не понимал людей, не умеющих ценить момент.
Брасс был ему симпатичен за трезвость ума и умение открывать рот тогда, когда это было нужно, и был уверен, что граф поймет причину его действий. Поэтому отказ уезжать из столицы слегка удивил Уилкуса. Пришлось чуть ли не силком тащить гороподобного советника в фургон.
– Во Флорине у нас появится возможность взаимодействовать с армией. Мы перегруппируем силы, разработаем стратегию и отвоюем Акуру, – обратился к нему Уилкус, чтобы отвлечь от самобичевания. Уилкуса раздражало такое поведение градоначальника. – Не время раскисать, Оди. Твои слова, кстати.
Брасс вяло кивнул и снова уставился в маленькое окошко. Уилкус решил последовать его примеру и тоже выглянул наружу.
Вдалеке полыхала Акура. Пожары гнали жителей столицы к восточным воротам, куда пока еще не добрались северяне. Остальные выходы были уже не безопасны. Лигерийцы шаг за шагом отвоевывали столичные стены.
Снаружи стоял невообразимый шум. Крики мужчин, вопли женщин и надрывный плач младенцев мешали Уилкусу сосредоточиться на дальнейших действиях. Вдруг послышалось ржание лошадей, и обоз остановился. Отто с министрами непроизвольно вжались в дальнюю стену фургона.
– Что за чертовщина?!
Уилкус отвернул полог. Один из его агентов–ищеек топтался на скакуне у фургона.
– Сэр, какие-то люди опрокинули телегу, перекрыв проезд, и дерутся друг с другом.
– Так разгоните их! Не щадите никого, нет времени на благородство. Нам нужно покинуть столицу как можно скорее, – скомандовал Уилкус.
Ищейка довольно оскалился, крикнул остальным и ринулся вперед. Уилкус не видел, что там происходило, но его это никак не заботило. Он полностью полагался на своих людей. Как и ожидалось, вскоре обоз покатил дальше.
Уилкус дор Милер повернулся к Брассу и встретился с его осуждающим взглядом. Естественно, градоначальник слышал его приказ.
– Дорогой Оди, – ответил он на молчаливое осуждение, – не стоит в настоящий момент забивать себе голову такими вещами, как великодущие, справедливость и сопереживание. У меня есть задача, и я выполню ее, даже если понадобится вырезать половину жителей Акуры. – Уилкуса продолжал сверлить тяжелый взгляд из–под бровей. Милер выругался про себя. – В конце концов, глупые людишки, что затеяли драку, не дают двигаться и простым гражданам, если вас это успокоит.
Брасс отвернулся.
«Ну и славненько», – подумал Уилкус и откинулся на сиденье.
Обоз подъехал к воротам, насколько было возможно, и остановился. Начальник Дома Смирения вышел из фургона, оценивая обстановку. Толпа людей мешала проезду, а у самих ворот происходила настоящая давка. Крики и ругань достигали апогея.
Один из восьми сопровождавших обоз ищеек, который успел узнать, что происходит у крайнего ряда толпившихся, обратился к Уилкусу.
– Сэр, нашлись такие идиоты, которые не дают караульным открыть ворота, опасаясь, что с той стороны притаились северяне. Те, кто хочет выйти, напирают на караульных, чтобы открывали. Словом, там творится черт–те что.
– В таком случае мы идем к воротам. Сумбур, Лоик, вы со мной. Остальные – охраняйте обоз.
Из–под черного плаща, в который был закутан Уилкус, сверкнул нож длиною в пол–сабли с вогнутым внутрь острием, выглядевший как огромный коготь. Он откинул капюшон и быстрым шагом направился в толпу.
Двое мужчин, один высокий, другой пониже, спешились и пошли чуть впереди, расчищая дорогу Уилкусу. Долговязый Сумбур приготовил плеть с тремя цепями, на звеньях которой в свете факелов поблескивали шипы. Лоик был безоружен, если не считать острых кастетов, надетых на обе руки.
– Разойтись! – кричали ищейки, распихивая толпившихся акурцев. Кто не мог сходу оценить обстановку и не делал шаг в сторону, расплачивался выбитыми зубами, сломанной челюстью или отбитой головой. Подобных тупиц были единицы, основная масса людей прекрасно понимала, кто идет, и рассыпалась в стороны. Репутация Дома Смирения бежала впереди ищеек. Ни один человек в трезвом уме не желал иметь с ними дело.
Уилкус подошел к воротам. Узнав лицо, словно высеченное из мрамора – красивое и холодное – народ притих, и помятые караульные смогли на секунду перевести дух.
– Открыть ворота, – тихо скомандовал гроза преступного мира Акуры. Уилкус никогда не повышал голоса. Караульные бросились исполнять приказ, но тут один верзила выступил вперед и остановился перед Уилкусом.