Страница 9 из 118
В последних лучах заката на просторной поляне, окаймленной густыми зарослями леса, лежал истекающий кровью и мучимый жаждой раненый олень. На расстоянии трех прыжков искрилась в золотых лучах заката манящая поверхность озера. Умирающее животное уже не чувствовало боли от многочисленных рваных ран. Оно перестало сопротивляться, когда волчья пасть прокусила ему горло. Но волки не успели довести дело до конца – к ним стремительно приближалась большая свора падальщиков. Шакалы пришли на запах крови. Обычно шакал уступал волку, но сегодня их было больше. Затуманенным взглядом олень смотрел на хищников, сцепившихся в яростной схватке за добычу. Рычание десяток глоток взбудоражило лес, но его оно больше не пугало. Он медленно поднялся в воздух и устремился навстречу заходящему солнцу.
Йоли открыл глаза и резко сел. Это ж надо, какая страсть приснилась. Он потер глаза и убрал прилипшие ко лбу мокрые от пота волосы. Во сне Йоли не был сторонним наблюдателем. Он ощущал себя в шкуре раненого животного и как наяву чувствовал его страх, боль, смирение и долгожданное освобождение от мук.
За двадцать лет жизни в школе он так и не привык к обязательному подъему в пять утра. Звон утреннего колокола казался ему пыткой. Сегодня же приснившийся кошмар разбудил его раньше времени. Йоли заставил себя сползти с кровати и шагнуть к умывальнику. После ледяной воды в голове немного прояснилось. Звонарь на башне Ордена оповестил о начале нового дня ударом висячего молота по бронзе и одновременно по мозгам. Йоли вздрогнул и поморщился.
Он сочувствовал звонарю, вынужденному вставать раньше всех, преодолевать кучу ступеней, чтобы попасть на самый верх башни, и представлял, с каким злорадством тот лупил по колоколу. Будь он на его месте – колотил бы до головной боли у тех, кто придумал столь ранний подъем.
Йоли как раз натягивал школьную куртку, когда вошел комендант и чопорно сообщил, что его желает видеть наставник школы. Ученик вздохнул. Он прекрасно знал, что его ждет. Нотации про плохую успеваемость, нежелание учиться и все в этом духе. Не самое лучшее начало дня, пожалуй.
Йоли вышел из корпуса, пересек просторный двор и поднялся по широким ступеням школы. Рассвет разгонял ночную мглу, небо становилось серым, а воздух влажным. Ученик поежился. Наступили первые дни осени, и ночи стали прохладнее.
Возле кабинета наставника Гая Томаско сидели и заметно нервничали трое учеников. Двоих он не знал, они были младше его лет на восемь, но, как и все вокруг, превосходили ростом.
– Привет, Штуц, – обратился он к старшему из троицы. Штуц был младше его всего на пару лет.
– Привет, Йоли, – вяло ответил тот и кивнул на малолеток. – Ульяс, Пити, познакомься.
– Привет малышня.
Ульяс и Пити молча кивнули в ответ.
С ним вообще лишний раз старались не разговаривать. Мелкие его побаивались из-за врожденного уродства, старшие брезгливо кривились. Отсутствие друзей также списывалось на эту прискорбную неотъемлемую его часть.
– По какому поводу мы здесь собрались, кто-нибудь знает? Сейчас во дворе начнется перекличка.
Ответить никто не успел. Дверь кабинета распахнулась, и один из серых – так ученики называли адептов, которым полагалось носить серые плащи – пригласил их войти.
Тысячу раз Йоли бывал в этом кабинете и тысячу раз думал, что, если разгрести кучу хлама в этой конуре и убрать стопки книг с пола и подоконников, снять паутину и выкинуть уйму склянок, коробок и непонятных конструкций, то получилась бы весьма просторная и светлая комната. И сейчас им не пришлось бы толкаться и стараться ненароком чего-нибудь не задеть.
Как-то несколько лет назад Йоли решил поднять с пола некий блестящий предмет, в то время как наставник, сидя за заваленным книгами столом, отчитывал его за неуспеваемость. В итоге метровая книжная стопка, которая стояла аккурат на той непонятной штуковине и подпирала перекосившуюся настенную полку, завалилась на столик со склянками, а затем с финальным треском, потеряв опору, рухнула и полка. Грохот стоял грандиозный вперемешку с воплями наставника.
– Дорогие мои ученики, – торжественно начал свою речь Томаско, – наступают тяжелые времена, и всем нам нужно готовиться к испытаниям. Более сотни лет мы, тиберцы, жили в мире и покое, достатке и здравии. Но грядет война с северянами, и сегодня магистр решил доверить вам важную миссию! Именно вы можете предотвратить нависшие над нами несчастья и не допустить кровопролития и разорения нашего народа.
Томаско скривился, будто съел дольку лимона и сделал паузу, чтобы посмотреть на произведенный эффект своей никчемной пафосной речью. Четверка ничего не понимающих парней смотрели на него так, словно у того во лбу вырос рог, а из ушей посыпались фейерверки.
О какой войне толкует этот сумасшедший старик? Йоли ущипнул себя за руку, чтобы удостовериться, что это не дурацкий сон.
Томаско обвел учеников внимательным взглядом. Никто не воспринял слова наставника всерьез. Пити, прыщавый и худой как щепка юнец, заковырял в носу, Штуц рассеянно уставился в потолок, кучерявый лопоухий Ульяс продолжал тупо пялиться на Томаско, Йоли вернулся к обзору интерьера.
«М-да, таких героев свет еще не видал».
Наставник прикрыл рукой глаза.