Не торопись взрослеть

— Спасибо, Берни. — Пилигрим Арчи усмехнулся и посмотрел с хитринкой. — Как ты думаешь, что Альда и Энтони делали в саду рано утром, с арбалетом?

— Значит, победил Кэдоган? Какая жалость, я болел за тебя!

— Да, он пока что сильнее меня, — Берни рассмеялся и перевернулся на живот. Они с отцом лежали на летней террасе. Берни сгрёб под себя подушки и теперь валялся на них. Папа же, растянувшись на спине, смотрел в ночное небо. Спать совершенно не хотелось, ночная прохлада забиралась под сорочку, ветерок то и дело тревожил кроны деревьев, в саду стрекотали кузнечики. Все уже давно уснули, мама тоже недавно ушла от них, поцеловав сына и мужа на ночь.

— Ты ещё одержишь верх, вот увидишь.

— Хочешь, пофехтуем завтра? Я многому научился, вот увидишь!

— Обязательно, как я могу отказаться от поединка с королём шпаги!

— Па-а-а-апа, — Берни опять засмеялся.

— Я не шучу, ты им станешь, через несколько лет. Придёшь ко мне, высокий, широкоплечий и статный, и скажешь: «Отец, ты был прав».

Берни мечтательно вздохнул. Он любил представлять себя таким, в будущем, великолепным воином, которому нет равных.

— А как твой сегодняшний поединок?

— Какой поединок? — Берни напрягся и сел. Неужели отец всё знает?

— С Энтони Аддерли, конечно.

— Ты и про это знаешь...

— Папа знает всё, запомни. Но посмотреть на вас я не успел, твоя мама заняла меня куда более важным, по её мнению, делом.

— Дуэли не случилось... Альда нам помешала. Встала между нами и начала болтать всякую чушь про то, что мы с Энтони должны подружиться, когда вырастем. Пришлось сложить шпаги и помириться, иначе она бы подняла крик, а мама запрещает поединки не на учебных шпагах.

— А у вас были боевые?

— Конечно. Это же дуэль.

— Я восхищён этой девочкой. Какая смелость и изобретательность!

— Она глупая. И постоянно плачет.

— О нет, она умна, умнее вас вместе взятых. А слёзы — это оружие женщины. И оно может стать действительно страшным. Тебе ещё предстоит убедиться в этом, попомни мои слова.

Берни задумался и бухнулся обратно на подушки. Представил повзрослевшую Альду, картинно роняющую слезинки. Получалось у неё очень неплохо.

— Папа? Энтони сказал, она может стать моей невестой.

— Да, такое может произойти.

— А это обязательно?

— Тебе не нравится Альда?

— Ну... она может быть милой, если не умничает. Она вышила для меня платок.

— Правда? Хорошо получилось?

— Да, на нём роза и её имя. Но она вышила только потому, что я попросил... Это для турнира, она бы подарила мне его, если бы я выиграл. Но выиграл Кэди.

— А подарила она всё равно тебе?

— Да...

— Это стоит ценить, Бернард. Этим Альда показала преданность, а ещё, заметь, она выбрала тебя, а не Кэдогана.

— Я ценю. Но она считает меня дураком.

— А ты считаешь её глупой. Вы ещё дети, сынок. Знаешь, сегодня она нарочно направила меня по ложному следу, зная, где ты прячешься на самом деле.

— Да... Но я ей нагрубил. Так вышло, просто я был очень зол, а она полезла.

— Ты извинишься перед ней?

— Думаю да.

— Вот и молодец.

— Папа... А как ты узнал, где я? Проследил за Тони и Альдой?

Отец хохотнул и оглянулся на него.

— Нет, они и правда меня одурачили. Я пробежался по оружейной, побывал около липы, а потом решил подумать. И пошёл к Камню Великана. Потому что в детстве эта пещера была моим излюбленным местом. Я решил, что мой сын наверняка тоже нашёл её, и не ошибся.

— Ты правда туда приходил? Когда был, как я?

— Ага. Правда-правда.

— И у тебя тоже были веснушки?

— Веснушки? — Отец приподнялся на локтях и озадаченно посмотрел на сына. — Нет, а почему ты спрашиваешь?

— Ну, сейчас-то у тебя их нет... И я подумал, что может и у меня они исчезнут...

— Берни, — отец подсел поближе и заглянул ему в лицо, — каждая твоя веснушка — наше с мамой сокровище. Но, к сожалению, ты вырастешь, и сокровищ у нас поубавится.

Берни улыбнулся. Когда он был маленьким, мама осыпала его лицо поцелуями и говорила, что хочет поцеловать каждую веснушку, а он морщился и вырывался, хотя на самом деле любил, когда она так делала.