Страница 19 из 23
- Так, ты же понимаешь, что мне интересно зарабатывать деньги, а не помогать начинающим писателям по доброй воле. – Тучный мужчина (Тот самый редактор.) выдернул деревянную пробку из бутылки с надписью « Дикая Турция» и принялся жадно заливать стакан Бурбоном. Это был не его любимый виски, скорее всего его ему уже успел кто-то… Да, точно, подарить. Кстати о подарке: Возможно, я подготовился лучше. Определенно, я тот чертов сукин сын, что смог подготовиться лучше. Спасибо охраннику.
- Я понимаю, мистер Фоули. Именно поэтому я принес вам подарок. – Из кожаной сумки, кои часто носят через плечо, я вытащил бутылку с мягкой этикеткой « Джим Бим» и поставил на стол.
Повертев в руках бутылку, толстяк усмехнулся. – Премиум. Семь лет. Неплохо, неплохо, но у меня этим заставлено все, это уже не говоря о том, что можно нарыть в моем домашнем баре. Но, определенно, молодой человек, вы оказались прозорливее Джимми Уорингса. Хорошо, я как-нибудь почитаю ваш рассказ, на досуге.
Посчитав это форменным издевательством (Но с Кларком Фоули иначе никак), я достал козырь из рукава, а вернее вторую бутылку бурбона, тем самым дав понять, что я серьезно настроен на эту публикацию. На этот раз удивление все же настигло собеседника, и он, достав из футляра очки с золотой оправой, принялся изучать то, что я ему с грохотом поставил на стол.
- Это же отдельная линейка «Бейкерс». Я слышал о ней, но, «Джим Бим» выпустил эту бутылку ограниченным тиражом и я не успел ее купить. Это очень серьезный аргумент, молодой человек.
- А я тут, не в куклы играть пришел, мистер Фоули. Мне нужна эта публикация, понимаете? Очень нужна.
Скользя по воспоминаниям, как серфер по волнам ураганного ветра, я жестом дал понять Фреду, чтобы он повторил.
- Что тревожит тебя Шон? ты весь вечер ведешь себя очень неестественно. Как будто что-то случилось. - Лицо здоровяка за барной стойкой захлестнула гримаса сожаления и сочувствия. Бар был практически пуст. Бильярдные шары лишь изредка стукались друг о друга, а из музыкального автомата лилась грустная, всеми любимая песня «Nothing else matters». Порой, мне казалось, что вся моя жизнь маяк, к которому я стремлюсь и иду как маленький влюбленный мальчик, что в дождливую погоду, тогда, осенью семьдесят третьего вышел на улицу выбросить мусор. Уже тогда ощущая металлический привкус на языке, я увидел ее. Семья Фарелов переехала примерно за неделю до этого события, со слов мамы. И она в порыве познакомить любимого сыночка хоть с кем-то ( в детстве у меня совсем не было друзей), рассказала о том, что у них есть дочь Кэти-Белл.
- не серчай на меня, мой старый друг. - я поднял взгляд на собеседника.
- Просто, это свалилось как ком на голову. И сейчас, я не должен терять голову, а должен объективно смотреть имеющимся фактам в лицо.
- Каким фактам? - задал вопрос, бывший коп, а некогда владелец бара " У Фредди". Но я уже не слышал его, а лишь опрокинув очередную рюмку жгучей жидкости, несся в прошлое. В тот самый дождливый октябрь семьдесят третьего, когда маленький мальчик, испытывающий небольшие проблемы с лишним весом вышел на улицу по просьбе матери. Он конечно потом избавится от него, после того как в старших классах начнет играть в бейсбол, но это уже будет совершенно другая история, а пока, он стоял с пакетом мусора в одной руке и сладким пончиком в другой и любовался маленькой девочкой, что жила по соседству. Ее рыжеватые волосы взбудоражили его, еще не созревший мужской организм, и это было не сексуальное влечение, а детское, светлое чувство, которое в дальнейшем он назовет любовью.
- Привет, я Шон Перри. - улыбнулся я ее милому взгляду зеленых глаз. Застенчиво опуская голову и пряча за пазуху пончик, испугавшись, что она рассмеется тому, что я круглый от того, что ем много сладостей.
- Привет Шон, а я Кэти-Белл, улыбнулась через маленький деревянный забор девочка. С течением времени, ее пухлые щечки вытянутся, а вздёрнутый носик преобразится. Макияж только подчеркнет острые черта лица, а волосы станут огненными, цвета ярко вспыхнувшего лесного костра. Мальчик тоже преобразится. Он наберет сил, значительно прибавит в росте и избавится от лишнего веса, а уже в восьмидесятом пригласит ее на первое свидание. Это будет настоящее торжество лучших проявлений романтики. Они будут гулять по одиноким кварталам Ривет Сити в полночь. Отец наотрез запретил ей уходить из дома ночью, но ради юноши она была готова на многое, даже ослушаться главу семьи. И вот, они уже вместе, держаться за руки и Бог пророчит им счастливое будущее.
- Здорово ты врезал этому гавнюку, Шони (Она всегда называла меня Шони, пытаясь подчеркнуть этим словом особое отношение к моей персоне.)
- Пустяки, поделом ублюдку. Я никому не позволю приблизиться к тебе. Ты же это знаешь. – Напористо рявкнул я, рассмешив ее и слегка вогнав в краску. Джерри-Ли был негодяем. Задирой, которому не хватало насилия, а может и любви. Скорее всего, именно любви, ведь его отец очень сильно пил и избивал своего отпрыска за малейший проступок. Так, он и вырос хищником, что ищет добычу. Увидел, и сразу в нападение. Но бывают такие случаи, когда хищника настигает змея. Она притаилась и ждет того момента, когда можно молниеносно нанести удар.
-Эй, Перри, четырехглазый. (В юношестве я носил очки, заменив их в дальнейшем на контактные линзы.) Твоя дамочка сегодня найдет пристанище у меня вот в этом месте. – С улыбкой на лице Джерри-Ли стал показывать указательным пальцем подкаченной руки в область своего паха. Собравшиеся вокруг него люди (Джерри-Ли любил устраивать шоу на показуху, чтобы кого-нибудь унизить.), в недоумении смотрели на происходящее. От гнева, переполняющего сознание, я отбросил в сторону заметки, и, подорвавшись со скамейки, молча, уставился на врага. Голова, одурманенная гневом начала кружиться, а спортивный зал с множеством людей по бокам плыть. Он смеялся мне в лицо и что-то говорил, но я этого уже не слышал. Медленно сжав кулак я дождался того момента, когда пожар страстей моего сердца разгорится до уровня вулкана. Дождался того времени, когда его расслабленная физиономия поймает особенный восторг от происходящего и приложившись корпусом нанес полный ненависти, крюкообразный удар, который свалил с ног Джерри-Ли. На лицах многих подростков читалось удивление. Это же тот самый хулиган Джерри-Ли, этого не может быть. Его банда издевалась над многими мальчиками и девочками и что теперь будет с Шоном, неизвестно. А ничего, собственно, и не было. Проявив мужественность, я лишь укрепил нашу с Кэти-Белл дружбу и именно в тот вечер, мы договорились о прогулке в полночь. С самого детства мы были очень близкими друзьями, хотя мое сердце и жаждало большего и трепетало от каждой встречи. Я все ждал удобного момента, или же случая выйти из дружеских отношений, переступить их, и вот, момент настал. Не для кого, не было секретом, что я очень плотно общался с Кэти-Белл. Многие даже пытались с помощью меня заполучить ее, выведывая информацию, но я лишь щелкал их как орешки, постоянно дезинформируя и не давая подойти к тому, что я считал своим. Ну а хулиганы вроде Джерри-Ли, ищущие славы и известности действовали другим путем. В какой-то момент, я понял, что, скорее всего, встречи с ублюдком не избежать, и я словно затаившейся змей ждал первого удара. Отец, который умер спустя три года от рака поджелудочной, однажды, когда я пришел домой весь в ссадинах и тумаках, сказал мне замечательные, полные поддержки слова.
- Шон, прекрати ныть как девчонка. Если не можешь свалить противника с ног, то ты должен взять кирпич. Сдаться, значит умереть. Помни об этом сын. Ты должен быть сильным. – Он похлопал меня по плечу, и вытер ссадину на щеке. С тех пор, я уяснил для себя одно правило. Если ситуация накалилась до предела и драки не избежать, то бить нужно первым. Я никогда не был серьезным бойцом или героем, который полезет в горящий дом, нет. Серьезно. Меня увлекали не драки и не спорт. Меня увлекали истории, интересные и захватывающие триллеры, романтика, и детективы. Летом я ездил в лагерь, где мы с мальчишками собирались, и я читал им свои коротенькие рассказы на заданные тематики. Практически все скауты были довольны, а вернее сказать, на седьмом небе от счастья. Осенью нам, конечно, приходилось расставаться и давать обещания, что через год мы обязательно увидимся, а я напишу очень много интересных и захватывающих историй. Давать обещания, что мы будем как прежде гулять по лесу и исследовать горные ручьи, а когда усталость все же победит разжигать костер и есть маршмэллоу. Но у всего есть свой финал, и лагерь был не исключением. Впереди была целая жизнь, и нам с Кэти-Белл нужно было уладить вопросы со свадьбой. Я сделал предложение Кэти-Белл, и она согласилась. Мы поженились там же, в Ривет Сити. Ее родители помогли с жильем (К тому времени моего отца уже не было в живых.), и я вздохнул полной грудью. Тогда я уже в серьез был настроен строить карьеру писателя и в восьмидесятом пришел к мистеру Фоули для того, чтобы он опубликовал мой романтический рассказ в журнале «Бобби лав». Рассказ еще и выступил подарком к третьей годовщине нашей свадьбы. Персонажи были прототипами нас самих, а сказочное королевство, в котором происходило действие книги, являлось зеркалом нашей жизни с небольшой поправкой на театр. Для нее это было очень важно, поскольку ее душа жила и существовала в театре. А вернее в театральных костюмах, куклах и кружевах. На этой почве нам с Кэти-Белл удалось организовать небольшой домашний бизнес. Ткани возили из Уолд Сити. С этим нам помог Френсис Стюарт, наш давний семейный друг. А когда наряды были готовы, продавали все это в театр, а так же иногда удавалось выбить хороший заказ от самого театра и дело шло в гору. Деньги не большие, но на жизнь вполне хватало. Попутно с этим моя писательская карьера шла в гору. Я написал множество книг и издал их по всем штатам. Меня приглашали в Нью-Йорк на особо крупные публикации, а так же в один жаркий летний вечер мне позвонил агент одного из мелких режиссеров в Лос-Анджелесе и я поехал туда. Ничего из этого не вышло, но попытка уже была, а значит не за горами то время, когда по мотивам одной из моих книг будет снят художественный фильм.
Но сейчас я чувствовал, что все это не важно. Потому как все это стало бессмысленным последние три дня. Хотя, может все еще не потеряно, но с каждой секундой все труднее в это верилось.
- Ты можешь сказать мне, что случилось?! – Фред перешел на крик, в попытках вывести меня из состояния оцепенения. И у него получилось.
- Она пропала Фред. Понимаешь? Я не знаю, что мне делать. Полиция ищет ее, но вестей нет, и время уходит. А моя жизнь катиться в какой-то ад. Я не могу ничего написать или что-то сделать. Все мне напоминает ее, каждая песчинка нашего дома, и поэтому я приехал сюда. Я хочу найти ее, понимаешь? Живой или мертвой, но найти.