Страница 33 из 233
Вообще, Талиан почти никогда не принимал решения взвешенно и обдуманно. Он поступал так, как считал правильным, как подсказывало ему сердце. Но с таньей Радэной всё было иначе: сейчас решалась судьба не его одного, а их обоих — и однозначно верного, правильного пути Талиан, как ни старался, не видел.
Обнимая её и отвлекая ерундой, он просчитывал возможные варианты. Благо, их было всего четыре.
Талиан мог объявить танью Радэну своей невестой. Тогда, если бы тан Кериан не вернулся, они были бы счастливы вместе, а если бы вернулся — Талиан остался бы с разбитым сердцем. Потому что…
Назвать женщину невестой, целовать ежедневно, утром и вечером, как она предложила, а потом без всякого сожаления отдать другому? Словно лошадь на прогулку одалживал? Нет, он бы не смог.
Ему это не по силам — жить не привязываясь.
Или же он мог не объявлять танью Радэну своей невестой. Тогда, если бы тан Кериан вернулся, все были бы счастливы, но если бы нет, то…
В этом случае Талиан рисковал потерять её.
Сота Яскол — до чего был жизнерадостным и подвижным! — замкнулся в своём горе, ни с кем не разговаривал и почти не ел. А ведь всё начиналось с того же: горечи утраты, апатии, потери будущего из виду, нежелания просыпаться по утрам. И хоть розгами его теперь пори — всё бестолку!
Вот и получалось, что в одном случае Талиан рисковал разбитым сердцем, а в другом — человеческой жизнью.
— Вы смелая женщина, — усмехнулся он, подведя итог раздумьям, — прямо заявили, что я — лишь слабое утешение при невозможности добиться большего. Запасной вариант. Утешительный приз.
— Всё не так!
— А как?
Танья Радэна отстранилась, но далеко ей уйти он не дал: прижался лбом к разгорячённому лбу, заглянул в глаза. Ну же! Ему даже интересно стало, как она выкрутится.
— Вероятно, мои слова покажутся вам ужасными, но… Я устала от смертей и одиночества. Верные мне люди погибают… Я теряю их одного за другим. И кто на очереди? Мои мальчики? — Она протяжно вздохнула. — Знаю, что должна надеяться и ждать… Знаю! Но… так хочется хоть на минуту почувствовать себя любимой.
— И вы думаете я?.. — отозвался он хрипло.
— Уверена.
Дольше тянуть Талиан не стал. Их губы соприкоснулись — на этот раз не в схватке, без всякой злобы, — и мир растаял от нежности поцелуя.
В этом они с Демионом оказались до удивления схожи: оба терпели отказы, оба копили внутри то самое чувство — сильное, глубокое, — что упрямо ждало возможности выплеснуться наружу. В прикосновениях, во взглядах, в сковавшей грудь щемящей боли.
Ведь он тоже… хотел быть счастливым. Правда, не с Радэной, а с Литаной. Но…
Судьба уже не вернёт ему рыжеволосую воительницу — его гордую мятежную танью.
Не пришло ли время это признать?
Их поцелуй длился долго, даже слишком: Талиан не выпустил бы танью Радэну из рук, если бы не красноречивое послание собственного тела — ещё бы чуть-чуть, и одним поцелуем дело явно не ограничилось.
— Я объявлю войску о нашем решении уже сегодня, — сказал он отстраняясь. — Часа вам хватит, чтобы переодеться?
— Альсальдский наряд настолько ужасен? — спросила танья Радэна немного обиженно, но больше смущённо.
Её глаза сияли, а в уголках губ притаилась улыбка — и это было в тысячу раз лучше слёз!
— Нет, но… мы странно будем выглядеть вместе, если я прийду в парадной мантии, а вы в штанах. Можете счесть это блажью, но я хочу соблюсти все традиции, — Талиан с грустью улыбнулся. — Не только вам нужен праздник.
— Тогда мне потребуется помощь Фариана. Я же не знаю…
— Не беспокойтесь. Я с ним договорюсь.
Танья Радэна рассеянно огляделась.
— Я заберу малышку с собой? Её через час кормить. И тогда… ох… когда Фариан вернётся к вам, считайте, что я готова.
— Договорились.
Вроде бы, всё друг другу сказали, но расстаться никак не получалось: Талиан смотрел на неё — раскрасневшуюся, воодушевлённую, — и сердце сжималось, до того она была хороша! Медленно, вытягивая ладонь по одному пальцу из плена его рук, танья Радэна отступала к выходу. Шаг, ещё один. Долгая пауза и взгляд, от которого бросило в жар.
Это могло бы длиться бесконечно, но, взявшись за край полога, она улыбнулась ему на прощанье и наконец ушла.
— Ты ведь поможешь? — негромко позвал Талиан, и нэвий возник сразу, будто никуда и не исчезал.
— Ну не зна-а-аю… Смотря, как ты меня угова-а-аривать будешь… Может, я тоже настроен сегодня на поцелуи! — сказал и состроил такую умильную рожицу, зараза, что Талиан расхохотался.