Страница 221 из 233
15 день месяца Сева.
Клинок, оглушив, обрушился на пол возле левого уха. Лицо осыпала мелкая крошка, в кровь расцарапав щёку. Талиан ещё успел подтянуть «Кровопийцу» и чуть приподнять лезвием вверх, когда нэвий Гардалара ударил снова — и снова мимо?..
Повернув голову, Талиан вгляделся в клубы пыли. Рядом с ним кто-то отчаянно полз в сторону выхода, подтягивая за собой неестественно вывернутую, торчащую вверх ногу, за которой на полу оставался широкий кровавый след.
Наверное, целая минута прошла, прежде чем Талиан осознал: да это же он сам!
— Всю жизнь мечтал это сделать, — произнёс нэвий Гардалара, вонзив клинок лже-Талиану в спину.
По телу двойника пронеслась мучительная судорога, после чего тот затих. Талиан с ужасом смотрел в его-свои закатившиеся глаза, на искажённый в гримасе рот, на кровавую лужу, расползающуюся всё шире, на изгвазданные в грязи волосы…
И не верил, что жив.
Может, он уже умер и стал нэвием?
Словно подслушав его мысли, от тела двойника начала отделяться полупрозрачная серебристо-голубая тень, на глазах становясь всё более насыщенной и плотной.
Однако нэвий Гардалара, вытащив меч из тела, уничтожил и её — не успев обрести форму, тень рассыпалась на тысячу серебристых искр.
— Ты в порядке?
Анлетти с громким хлопком отбил протянутую ему руку.
— А похоже? — прошипел он со злостью. — Похоже, что я в порядке?
— Нет.
Нэвий Гардалара разом сник. Упёр остриё меча в пол и виновато опустил голову, словно боялся встретиться с Анлетти глазами.
— Хочешь, чтобы посмертие я провёл в одиночестве? На это меня обрекаешь?! — выкрикнул Анлетти вставая.
— Нет.
— Нет? Нет, значит! А кто пил человеческую кровь? Кто, я тебя спрашиваю?
— Я.
— Ну и зачем? Заче-е-ем?! Неужели не знаешь, что после такого бывает? — Анлетти ткнул несколько раз пальцем нэвия Гардалара в грудь, будто собирался пробить в ней дыру. — Ты утратишь себя, Гардалар! Лишишься памяти!
— Я бы не смог жить, зная, что мог тебя спасти и не спас.
Анлетти стремительно побледнел и отшатнулся. Его руки суетливо забегали по телу, пока не сложились в крепкий замок на груди. Волна каштановых волос загородила половину лица, но со стороны Талиана было хорошо видно, что в золотисто-зелёных глазах непрогоревшими угольками тлеет злость.
— Ты сделал это не ради меня, — сказал Анлетти тихо.
— Не только ради тебя, — со вздохом признался нэвий Гардалара и отвёл каштановую прядь, пряча её за ухо. — Безумно хотел снова коснуться тебя. Поймать твой взгляд. Услышать, как ты зовёшь меня по имени…
— Мог бы просто дать мне умереть!
Обняв за плечи, нэвий Гардалара развернул Анлетти к себе и заглянул в глаза.
— Мог. Но тогда бы я потерял тебя навсегда.
— Не по…
— Не ври мне, Летти. Ты любишь старшую дочь, а сейчас её будущее как никогда зыбко. Если бы ты умер… Разве не пожертвовал бы посмертием ради неё?
Прижавшись лбом к широкому плечу, Анлетти тяжело вздохнул. Руки нэвия Гардлара сошлись у него за спиной и сжали так крепко, будто были способны укрыть от всего мира.
— Но теперь тебе незачем жертвовать собой. Талиана нет. Без него Эвелине не…
— Как у тебя всё просто! — Анлетти вырвался из объятий. — Не боишься задушить меня своей любовью?
Нэвий Гардалара помрачнел.
— Прочти «Очищение». Пожалуйста, — сказал он, опускаясь перед Анлетти на колени, но на просьбу это не было похоже ни разу. В голосе явственно прозвучал приказ.
— Ненавижу! — процедил Анлетти сквозь зубы, однако покорно сложил руки на груди в треугольник — большой палец к большому, указательный к указательному — и шире расставил локти. — О всемогущий Адризель, первой бог среди богов, к тебе взываю и на тебя единственного уповаю. Яви милость свою! Очисти сего нэвия, бестолкового, от крови, выпитой им в горячке ли страстей, по глупости или по незнанию. Но дабы искоренить соблазн повторения, застави испытать великую муку, десятикратную против той, что испытали жертвы его.
Не успели слова отзвучать, как на полу вокруг нэвия Гардалара магические нити очертили тройной круг. Вверх взвился столб мертвенно-холодного голубого света, от соприкосновения с которым мертвец пронзительно закричал.
Не выдержав, Талиан зажал уши ладонями.
Казалось, от крика утробно вибрируют стены и мелкие камушки подпрыгивают на полу. На коже нэвия Гардалара крупными гранатовыми каплями выступала кровь. Много крови. Она собиралась в струйки, скатывалась по ногам на пол. Чем шире становилась лужа на мраморных плитах, тем бледнее и прозрачней делалася сам нэвий, пока наконец не истаял как прогоревшая свеча.