Венецианские каникулы

Однажды застав меня за рассматриванием классифицированных половых органов в Космополитене, мама, отойдя от импровизированного инфаркта, накопала мне в закромах домашней библиотеки каких-то проеденных молью книжек по половому воспитанию. Большинство рукописей я отклонила вследствие чрезмерной заумности и отсутствия картинок, моего внимания удостоилась только одна брошюрка, собравшая в своем худом корпусе исследования американских исследователей на тему «Чего хочет женщина». Именно оттуда наряду с забавным фактом, что женщин в отличие от мужчин возбуждает практически все, включая двух спаривающихся обезьян, я выковыряла теорию о нелогичной реакции моих соратниц на нежеланный секс. То есть, испытываем при этом возбуждении. Американские психологи объяснили сию несостыковку и так не особенно слаженных взаимоотношений головы и тела женщины защитной реакцией последнего. Чтобы избежать боли от вероломного вторжения, женские половые органы автоматически увлажняются, наливаются кровью, посылая мозгу требовательный импульс «расслабься и получай удовольствие». Эта особенность выработалась у представительниц слабого пола за века единоличного главенствования сильного. А следом за ней проросла корнями в сердцевину подсознательная привычка подчиняться. И сколько не кричи современные феминистки о равенстве полов, в каждой из них, даже самой отчаянной и громогласной, заложена предками крошечная сжавшаяся в клубочек рабыня. Моя дремавшая многие годы сладко потягивается, вспоминая детали вчерашнего «вынужденного» секса.

С первого этажа слышится голос Вероники. Я спешу вытереться и, облачившись в махровый халат, выхожу из спальни. Из кухни тянется неповторимый аромат крепкого кофе. День содержанки начинается с плотного неспешного завтрака, вслед за которым Вероника берется показать мне город. Не скажу, что я чувствую себя в ее компании непосредственно. Не смотря на явно демонстрируемую симпатию по отношении ко мне, невидимый, но ощутимый барьер между нами убирать она пока не спешит. Мы доходим пешком до моста Риальто, который раньше носил на своем горбу оживленный рынок, а теперь сделался местом паломничества непривередливых туристов. Должно быть, в большинстве привезенных из Венеции альбомов эта картинка следует за традиционным пейзажем Сан Марко.

— Как бы мне хотелось попасть в «ту» Венецию, – мечтаю вслух я, когда мы прячемся в лабиринте пестрых улочек от громких экскурсионных групп.

— Большинство клиентов «Venise Experiences» именно такое желание и выражают, – ухмыляется мой гид, – Ты вроде попала уже один раз. Не понравилось?

Я стойко сношу этот очередной щелчок по носу. Вспоминать вакханалию во Дворце Доджей мне, как ни странно, не хочется.

— Таня, ты бы сначала историю подучила, а потом мечтала, – не сбавляет тона куртизанка, – Древние времена, карнавал.… А ты знаешь, например, что в античные времена карнавал начинался с боя быков, а потом по канату, протянутому от Колокольни до соседнего дворца, пускали заключенного, который должен был сыпать сверху лепестки роз. Если он доходил до конца, предстоящий год считался удачным. Если падал, то плохим.

— Прежде всего, для самого заключенного, – пытаюсь завернуть в обертку юмора Вероникины нападки я.

Должно быть, один из малахольных любовников гетеры был знатоком истории и в перерывах любовных игр в младенцев сыпал занимательными фактами о становления Венецианской Республики.

Мы располагаемся в уютного вида траттории. Вероника на беглом итальянском, о качестве которого я судить не могу вследствие отсутствия собственного лингвистического багажа, делает замысловатый заказ. Дегустируя напичканные круглыми ракушками и перемазанные чернилами каракатицы спагетти, мы ведем неспешную одностороннюю беседу. Вероника говорит, я поддакиваю. Резкость, с которой она оборвала меня последний раз, начисто отбила у меня желание выражать вслух свои наивные восторги. Проводив длинными макароны в желудок мизерной чашкой крепкого кофе, мы возвращаемся на схожие с упомянутыми макаронами по длине и толщине венецианские улочки.

— Это квартал Дорсодуро, – поясняет мой высокомерный гид.

Что «дуро» понятно, впрочем, и так. Даже прожженная венецианка Вероника не сразу находит выход из лабиринта, не говоря уже о неизощренной лимите вроде меня. Мы несколько раз утыкаемся в зеленоватые воды каналов. На противоположной стороне виднеется желаемый пункт назначения, но перепрыгнуть невозможно, следовательно, мы отправляемся на поиски ближайшего моста. И эти поиски заводят нас в такие дебри, что мы вообще забываем, куда путь держали. На одной из обманчивых как непьянеющая девица улиц, что сулят усталым пешеходам занимательное продолжение, а сами оборачиваются тупиком, мы набредаем на магазинчик, торгующий венецианскими масками. Афиша на дверях хвастливо сообщает прохожим, что маски из этого самого магазина снимались в известном фильме Стэнли Кубрика «С широко закрытыми глазами». Любопытство тащит меня за руку вовнутрь. Вероника нехотя плетется следом. Ее физиономия являет собой точную копию той, с которой я обычно сопровождала своих приезжих подружек в походе на Эйфелеву башню. Пока я кривляюсь перед зеркалом, примеряя на себя разноцветные маски, моя спутница решает осчастливить меня вводной лекцией по управлению мужчинами. «Géstion des hommes» мысленно перевожу на французский я, не замедлив отметить, что подобный предмет отлично вписался бы в университетскую программу.

— Твоя задача – обнаружить его слабое место. Его подсознательную тягу, в которой он сам себе порой не решается признаться. Если ты ее нашла – бинго! Ты никогда ему не наскучишь. Он всегда будет возвращаться к тебе.

— Ну, не все же подсознательно мечтают дефилировать в памперсах, – недоверчиво замечаю я, разглядывая свое видоизмененное перьями и позолоченным папье-маше отражение, – Есть и нормальные мужчины.