Страница 4 из 53
Нет, за рюмкой чая в хорошей компании – да, конечно!
- А помнишь… Вот был прикол!
- А помнишь, как рыжему мусорку на голову?
- А как завуч шлёпнулась?
- Ахаха! Гы-гы-гы!
А теперь промоделируем другую ситуацию.
Через двадцать лет вам встречается ваш школьный учитель и спрашивает об этом самом. А это человек, к которому вы всегда относились весьма положительно и вспоминали с теплотой. Что ему расскажете? Про мусорку на чьей-то башке? Про спрятанную в туалете сменку? Про драки?
Нет. Вы будете врать.
И вам не будет стыдно, потому что это вроде бы и не враньё. Ведь было же, было на самом деле…
Вы расскажете про творческие вечера и про поездки в музеи, и про грамоту за успехи в чём-то там, и про таких хороших друзей. Да, и про учителей не забудьте! Это самое главное. Это прямо бальзам на душу.
Покопайтесь в памяти – там точно есть такие файлы. Они аккуратно хранятся на своих полочках, их можно разархивировать и удивиться – вот это да!
Только это не то, что врезалось в память остро и навсегда.
И только изредка учителя так удивляют, так озадачивают, что и за шумным столом, проржавшись, похлопав по спине соседа и закусив огурчиком, кто-то встрепенётся – а помнишь? И все примолкнут.
Историк у нас был пожилой. Он преподавал недолго, всего год, и вёл историю средних веков. Мы даже считали, что он старый, но дети в тринадцать лет весьма субъективны в таких оценках. Должно быть, ему было около шестидесяти, но, вполне возможно, гораздо меньше.
В школе одно то уже удивительно, что преподаватель – мужчина, а когда он ещё похож на учителя из старых фильмов, типа «Доживём до понедельника», это, скажу я вам, придаёт ему отдельную ноту романтизма. Поэтому он мне сразу понравился. И история средних веков мне нравилась. За лето я прочитала замечательные книги - «Айвенго» и «Чёрная стрела», а это многое объясняет.
Я даже по возможности приползала на первую парту – для меня действие, равносильное прыжку через огненное кольцо.
Иногда он орал на нас. Иногда мучил заучиванием всяких дат. Ну что ж, на то он и историк.
Зато он красиво говорил. Он был артист. Куда до него даже Эдварду Радзинскому! У нашего и голос был красивее, и эмоции били ключом.
Вот, скажем, примерный отрывок из его урока по теме «Столетняя война. Жанна Д,Арк» (густым проникновенным голосом)
- В маленькой деревушке под названием Домреми жила простая крестьянская девочка. Она была самая обыкновенная – пасла гусей, носила грубое серое платье, бегала босиком по мокрой траве…
(Эти слова особенно врезались - именно «босиком по мокрой траве». До сих пор, честное слово, когда хожу по траве босиком, вспоминаю Жанну Д,Арк!)
Он ещё некоторое время усыпляет нас красивыми картинками.
А потом останавливается и обводит класс безумным взглядом.
- А были ли у вас видения?!
Все молчат. Я сглатываю пересохшим ртом.
- А вещие сны?
Про вещие сны мы знаем много чего. Все начинают «А вот у меня…», «А вот был случай…», но историк быстро перебивает фонтан.
- А кто видел себя во сне героем? Героем, спасающим мир? Ладно. Кто хочет стать героем? Но с условием – в конце не жди награды. Вас просто убьют.
И через пять минут:
- Почему ты? – взывал он неистовым голосом. И сам себе смиренно отвечал – Кто, если не я…
Представляете себе? Нам слышался треск костра. К концу урока мы глотали горючие слёзы.
Но это – именно те файлы с полочек. А теперь главное.
Случилось это в конце октября.
Надо сказать, историка мы, в общем-то, любили. Но это не означало отличного знания предмета и железной дисциплины. Класс-то был сборный (всегда, когда так говорят, подразумевается – ду-ра-ки).
Он чего-то объяснял, убейте не помню – чего. А мы слегка шебуршились – не потому, что неинтересно, а просто так. И вдруг он замолчал. Пауза была долгой, достаточной, чтобы все недоумённо подняли глаза, а потом начали переглядываться. Наверняка кто-то конкретно накосячил и сейчас получит сполна.
- Поздравьте меня.
Что за…?
- И себя.
Переглядываемся. Чудак, конечно, вот и пойми…
- Первый снег! – вдруг закричал он.
И все посмотрели в окно. Там густо и медленно кружились пушистые хлопья.
- Первый снег!
- Ура!
А он смотрел и смеялся.
- К окну идите, так же лучше видно.
И мы ринулись, роняя стулья и парты. Кто-то залез с ногами на стол, кто-то повис на товарище....
Он не ругался. Он просто стоял и ждал, пока мы нарадуемся и наорёмся.
Взял и подарил праздник.