Страница 17 из 47
Фрагмент 8. глава восьмая
— Правильно думала, мы все так дома и ходим, — подтвердил я. — Пришлось джинсы купить и даже сбрить бороду, чтобы поехать к вам в Финляндию.
Тууликки недоверчиво посмотрела на меня.
— Алекс, ты опять врешь?
— Нисколько не вру, — сообщил я в ответ и скорчил рожу.
— Теперь видишь, какой я страшный, как горный тролль.
— Ха-ха-ха, — звонко засмеялась девчонка, — ты совсем не страшный, а смешной. Послушай, мне надоела эта музыка, поставь лучше что-нибудь из Аббы.
— А вот Аббы у меня, как раз и нет, — сообщил я.
— Теперь я поверила, что ты действительно едешь из Советского Союза, заявила девушка. — Только там, у вас, не слышали об этой знаменитой группе.
Ну, вот что делать, не будешь же объяснять ей, что песни этой группы меня, как когда-то выразился мой приятель Мишка Резников, зааббали еще в прошлой жизни. Поэтому сейчас у меня, их и не было.
— Кстати, мы же забыли взять твои лыжи и палки, — решил сменить я тему разговора.
— Ничего страшного, брат через два дня поедет в Кеми и их заберет, — сообщила девушка.
Мысленно я позавидовал честности местных жителей, интересно, сколько бы у нас пролежали на остановке красивые камышовые палки, и лыжи Ярвинен? Пусть даже одна лыжа была сломанной. Думаю, не больше часа, нет, это я очень хорошо думаю, минут десять-пятнадцать, скорее всего.
Так, с разговорами, мы незаметно проехали тридцать километров. Когда показались первые дома Торнео, Тууликке, глянула на свои ноги, одетые в мои брюки и после этого вопросительно посмотрела на меня.
— Алекс, прости, не мог бы ты меня довезти до дома? Я переоденусь, и верну тебе твою одежду.
Улыбнувшись, я сказал.
— Тогда командуй, куда ехать.
Минут через пятнадцать мы остановились около симпатичного домика кирпичного цвета, огороженного невысоким заборчиком.
Девушка выскочила из машины, схватила с заднего сиденья свои брюки, носки и, не забыв надеть лыжные ботинки, унеслась в дом.
Ко мне она вышла минут через десять, уже в цветастом платье, с накинутой на него шерстяной кофтой.
Вернув, брюки и носки и поблагодарив, она спросила.
— Алекс, может, ты зайдешь к нам, пообедаешь по-настоящему, мама сегодня сварила суп из оленьих костей с ягодами можжевельника и тоже приглашает тебя зайти.
— Конечно, я не мог отказаться от такого предложения, тем более что никуда не опаздывал.
Зайдя в дом, я понял, почему меня пригласили. Женщины очень любознательные создания и сейчас мама Тууликки и ее младшая сестра, рыжая девица лет шестнадцати, внимательно разглядывали меня.
Мама, типичная представительница племени саамов, представившаяся, как Импи, пожала мне руку крепко по-мужски, а рыжая веснушчатая девочка засмущалась, сделала книксен, и, уткнув глаза в пол, тихо сообщила, что её зовут Анники. На что старшая сестренка насмешливо фыркнула.
— Пока мама собирала на стол, девушки атаковали меня вопросами, типа, сколько мне лет, куда я еду, что у меня за машина, они такой никогда не видели и так далее.
Спасла меня от допроса Импи. Она пригласила всех за стол и прикрикнула на дочерей.
— Отстаньте от гостя, пусть спокойно поест.
За едой она тоже поблагодарила меня за доставку дочери,
— Алекс спасибо, что привез эту непутевую лыжницу. Говорила ей, чтобы ехала автобусом, так разве послушает, как начала работать кассиром в магазине, сразу взрослой себя стала считать.
— Мама, перестань, — прервала речь матери Тууликки. — У нас гости, мне потом все выскажешь, когда папа приедет с работы.
— А вашего папу не Тапио, случайно зовут? — спросил я.
За столом наступило молчание.
— Алекс, как ты узнал его имя? — воскликнула пришедшая в себя Тууликки.
Вместо ответа я продекламировал:
Tapion talon emanta, Kaikki kullassa kuhahu, Hopeissa horjeksihen.
Хозяйка дома Тапио Движется вся в золоте, Покачивается в серебре.
И добавил, — было странно, если бы отца Тууликки и Анники, звали по-другому. Кстати, имя их брата не Нююрикки?
— Не угадал, его зовут Мартин, — облегченно засмеялась Импи, похоже, она решила, что я, кто-то типа колдуна, саамы, несмотря на крещение, долго оставались язычниками в душе. — Никогда бы не подумала, что в Советском Союзе молодые люди так хорошо знают наш эпос Калевала.
— Ну, чей это эпос еще надо поспорить, — улыбнулся я. — Лённрот собирал его у нас в Карелии, где я родился и вырос, — начал объяснять хозяевам свои знания. — Поэтому об эпосе Калевала у нас знают практически все.
Конечно, полностью прочитать его захочет не каждый. Существует масса укороченных версий и пересказов.
Когда мне было лет шесть, бабушка подарила нам с братом детское издание Калевалы на финском языке. Я тогда и на русском языке читал по слогам, поэтому в этой книге сначала только разглядывал картинки. Но потом бабушка пообещала купить мне и брату велосипеды, если мы сможем ей прочитать Калевалу целиком.
Велосипед мне очень хотелось и я начал понемногу вчитываться, было трудно, но с помощью бабушки я все же через два года её прочитал до конца, хотя, конечно, не все мне было тогда понятно. В результате у меня появился велосипед. Когда стал старше и неоднократно перечитывал книгу, то понял, что бабушка меня просто пожалела, потому, что я в оригинале до сих пор не все могу внятно для себя в ней перевести.
— А брат смог прочитать? — спросила рыжая Анники.
— А брат сказал, что он вполне может покататься на велосипеде, подаренном старшему брату.
Мои собеседницы дружно засмеялись.
— Алекс, — может, ты нам еще что-нибудь расскажешь из эпоса, у тебя хорошо, получается, — попросила Тууликки.
— Хм, давайте, я вам лучше расскажу стихотворение нашего поэта Валерия Брюсова, «Лесная Дева», этот стих очень подходит для Тууликки, когда-то в школе я перевел его на финский язык для одной девушки карелки, конечно, очень старался, много раз переделывал, но мой перевод все же далек от оригинала, поэтому сильно не ругайте.
Встав, я принялся читать стихотворение, удивляясь тому, что слова так легко приходят из памяти, все же последний раз я его читал Лиде Ермолаевой больше шестидесяти лет назад.
Когда я закончил чтение слушательницы сидели молча, глядя на меня не моргающими глазами, как будто я их загипнотизировал своими стихами.