Страница 16 из 47
Ближе к часу дня, я почувствовал, что изрядно проголодался и решил остановиться, чтобы перекусить. На финских дорогах обочин нет, поэтому пришлось катиться до ближайшего кармана, предназначенного для отдыха водителей.
До Швеции оставалось подать рукой, но я решил все-таки подкрепиться перед границей.
В заезде, кроме меня никого не оказалось. Разложив на сиденье тряпицу, я выложил на нее; батон, остатки тушеной говядины, картошку, приправленную сливочным маслом и большой термос с кофе.
Погода, между тем, снова начала портится, опять пошел снег, но на этот раз не мокрый, а сухой, неприятно колющий лицо.
— Блин! Надо быстрей перекусить и сматывать удочки, — подумал я и откусил большой кусок батона с мясом.
В это время в снежной круговерти из ближайшего лесочка появилась темная фигура и направилась прямо ко мне.
— Кого еще там несет? — подумал я. По мере того, как фигура приближалась, стало понятно, что идет невысокая лыжница, почти по пояс, проваливаясь в снегу. Лыжи вместе с палками она тащит на плече.
Когда она с громким стоном облегчения выбралась в расчищенный заезд, я понял, что это девушка, лет двадцати, в синем лыжном костюме и типичной скандинавской шапочке с ушками. Одна лыжа у девчонки была сломана почти посередине и сейчас она с удовольствием бросила эти обломки, как дрова под скамейку.
Брюки лыжницы потемнели от воды по середину бедер. Но ей, явно было не холодно после прогулки по глубокому снегу, это было хорошо заметно по её раскрасневшемуся широкоскулому лицу.
— Очевидно в ней есть кровь саамов, — подумал я
— Привет, — сказала она низким грудным голосом, подойдя ко мне. — Довезешь меня до Торнео?
— Привет, — ответил я. — Довезу, конечно, как не довезти такую красивую девушку.
Щеки девушки от моего комплимента заалели еще сильней.
— Деревня, — насмешливо подумал я и чтобы продолжить разговор сообщил.
— Меня зовут Алекс, я еду в Стокгольм. А ты как тут очутилась?
— А меня зовут Тууликки, — ответила девушка, румянец на ее щеках начал убавлять интенсивность, — Я хотела на лыжах доехать до Торнео. И вот, не получилось. Как назло, лыжа сломалась. Пришлось от лыжни до дороги по снегу добираться. Еле дошла.
Я улыбнулся.
— Хорошее имя, как раз под такую погоду.
— Тууликки тоже засмеялась.
— Мама рассказывала, когда я родилась тоже шел снег и ветер был сильный, вот папа и назвал меня Немного ветра.
Я же это время думал.
— Хорошее сейчас время, девчонка без всякой опаски просит довезти до дома. А ты сам не думаешь, что это подстава и сейчас тебя начнут разводить на бабки, обвинив в домогательствах.
Тууликки, между тем, голодными глазами смотрела на мой перекус.
— Присоединяйся, — предложил я, наливая ей кофе в крышку термоса и отламывая половину батона с мясом.
— Долго уговаривать спортсменку не пришлось, она уселась на заднее сиденье и с удовольствием пила кофе и болтала со мной.
— Интересно, — подумал я. — Болтливость у нее наверняка от саамов, таких разговорчивых финнов я что-то не встречал.
Через некоторое время я заметил, что девушку потряхивает от холода. А на сиденье вокруг её брюк собирается небольшая лужица.
Я завел двигатель и включил печку на полный обогрев.
Вскоре в кабине потеплело, но лужица на сиденье не уменьшалась.
— Я вышел из машины и, покопавшись в багажнике, нашел свои тренировочные штаны и шерстяные носки.
Заглянул в кабину и, сунув брюки с носками в руки девушки, сказал:
— Давай, переодевайся.
Я не простоял и пяти минут, как дверь машины снова открылась, и мне подали мокрые брюки и носки.
— А девица-то без комплексов, — думал я, выжимая мокрые насквозь штаны и носки.
— Перебирайся вперед, — предложил я, убрав остатки перекуса.
Тууликки ловко перелезла на переднее сиденье, отогревшись в сухих штанах и шерстяных носках, она уже не напоминала нахохленного воробышка.
Убрав остатки воды с заднего сиденья, и поставив лыжные ботинки девушки под струю горячего воздуха из печки, я уселся за руль и тронул машину.
До Торнео оставалось ехать тридцать километров, прошла же Тууликки на лыжах чуть больше десяти.
— Нехилые на севере Финляндии девушки живут, — одобрительно подумал я. — Сорок километров для них не крюк.
Выехав на шоссе, я снова включил запись Пинк Флойд. Минут десять мы ехали не разговаривая, затем Тууликки недовольным голосом сообщила.
— Алекс, что это за музыка? Её же невозможно слушать.
— А что бы ты хотела?
— Чтобы я хотела? — мечтательно произнесла девушка. — Я недавно слышала у подруги песню, называется Шепчущиеся волны, такая замечательная песня. У тебя, её случайно нет?
— Случайно есть, — ответил я и поставил кассету с альбомом Do
Еще некоторое время мы ехали молча, затем девушка спросила.
— Алекс, я думала ты швед, но у тебя акцент не шведский. Ты ведь не финн?
— Я русский, — пришлось ответить мне.
— Врёшь! — широко раскрыла глаза моя спутница. — Никогда не видела русских. Я думала вы такие страшные, бородатые дядьки, а ты на человека похож.