Внутри

- Хорошо уже не будет, - возразила девушка. – Никогда.

- Что ты задумала? – казалось, что обреченную на смерть больше волновала не собственная судьба, а то, что будет с ее дочерью. – Прошу тебя, девочка моя, не делай ничего, о чем потом будешь жалеть. Знания, которые я тебе передала, нужны для того, чтобы бороться со злом, а не делать его.

- Прости, мама, но я поняла, что бороться со злом можно только  его же оружием. Я не смогу жить, если этот старик возьмет меня в жены. И убежать мне не позволят. Лучшее, что меня может ждать в конце, это смерть. Неужели ты желаешь мне такой судьбы?

- Нет, конечно, как ты можешь такое говорить? – воскликнула Урсанна. – Ты уже взрослая. Решай сама, но помни, что ничего и никогда не проходит бесследно, а каждого действия есть свои отголоски, как от камня, который бросили в воду.

- Я не оставлю следов, мои камни не упадут в воду.

- Так будет не всегда, - Урсаннна с любовью и жалостью посмотрела на дочь. – Однажды на твоем пути встанет та, с кем ты не сможешь совладать. И только любовь сможет спасти тебя. Настоящая, великая любовь.

- Я запомню это. Прощай, мама.

- Прощай, милая.

Напрасно собравшаяся со всей округи толпа ждала представления – жертва инквизиторов не проронила ни звука. Она молчала, когда ее вели к месту казни, гордо ступая искалеченными ногами, и не раскрыла рта, когда языки пламени начали лизать ее платье. Люди в религиозном ужасе крестились и перешептывались, глядя на то, как объятая огнем фигура вдруг подняла голову к небу и замерла в таком положении. После того, как все закончилось, люди еще долго обсуждали друг с другом тот потрясающий воображение факт, что все эти годы рядом с ними жила самая настоящая ведьма. В том, что она была ведьмой, ни у кого больше не было ни капли сомнения – ведь эти слуги Сатаны, как известно, не чувствуют боли. Даже Криг, который знал правду, испугался, глядя на обуглившиеся останки своей тещи. Однако Крендал лишь рассмеялся, услышав его предложение окропить место казни и их дома святой водой:

- Ты, друг мой, совсем из ума выжил. Мы избавились от старухи – вот и радуйся. Пора готовиться к свадьбе. Ты ведь, надеюсь, не передумал?

- Нет, конечно, все в силе.

Но, несмотря на то, что единственная защитницы Мареллы сгинула, на душе Крига было неспокойно. Всячески избегая встречаться взглядами с дочерью, он, наконец, был вынужден признаться себе в том, что по какой-то причине боится ее. Мужчина приходил в ужас от одной только мысли о том, что ему придется остаться с ней наедине в одной комнате. Солидный куш, который он получил от Крендала, уже не радовал его. Всего за пару дней он изменился до неузнаваемости – осунулся и похудел, стал нервным и ночью просыпался от каждого шороха. Люди, знавшие его, втайне посмеивались: мол, не смог переварить свинину, которую подавали на пиршестве в честь избавления от ведьмы. Но самому кузнецу было не до шуток. Ему повсюду чудился образ Урсанны – то она манила его пальцем, стоя в углу харчевни, то являлась в виде собственной жены. Дошло до того, что и в своей дочери он заметил черты мертвой старухи – когда Крендал с торжествующим видом вел молодую красавицу жену через всю деревню, Кирг вдруг дико закричал и попытался вырваться из толпы зевак. Люди с недоумением расступились, а жених с недовольным видом посмотрел на тестя, который своим поведением испортил такой важный момент. Но это было только начало.

Решив, что впечатлительного новоявленного родственника необходимо привести в чувство, Крендал отправился к нему сразу после церемонии, и нашел того сидящим в луже крови. Вокруг были разбросаны какие-то тряпки, которыми тот пытался стереть жидкость с себя.

- Что случилось? – молодожен остановился на пороге и с подозрением осмотрелся. – Чья это кровь?

- Это все Урсанна, - пребывая в состоянии шока, прошептал Криг. – Смотри: стены кровоточат, это все она, она!

- Ты несешь чушь, - оборвал его скотник. – Мы-то с тобой точно знаем, что никакой ведьмой она не была.

- Мы ошибались! – кузнец схватился за голову влажными руками и, завывая, принялся раскачиваться из стороны в сторону. – Боже мой, как мы ошибались!

- Молчи, дурак! – Крендал вошел в комнату и быстро прикрыл за собой дверь. – Нужно здесь срочно все прибрать. Где твои жена и сын? Зови их сюда, нам самими не справиться.

Кирг впал в совершенно невменяемое состояние, и зятю пришлось самому искать своих новых родственников, однако их нигде не было. Не нашли их и на следующий день, и спустя неделю – женщина с сыном-подростком пропали бесследно. Это известие окончательно подкосило кузнеца, и он слег. Крендал тоже был напуган, хоть и старался не показывать этого. Тем не менее, он так и не решился прийти ночью к своей молодой жене – каждый раз, когда он задумывался об этом, у него тут же возникала непреодолимая потребность посетить отхожее место. Наконец, измученный, он зашел проведать Кирга и, увидев в постели скелет, обтянутый кожей, который совсем недавно был здоровым мужиком в самом расцвете сил, он поразился произошедшим с ним переменам. Опустившись рядом с больным, Крендал попытался заговорить с ним, но тот в ответ только бормотал что-то бессвязное. Поняв, что только теряет время, он поднялся, чтобы уйти, но в этот момент Криг вдруг открыл глаза и с неожиданной силой схватил его за руку.

- Ты взял то, что тебе не принадлежит, - чужим голосом проговорил кузнец, причем его глаза оставались закрытыми. – Вернешь больше, чем украл. Много больше.

Дернувшись изо всех сил, Крендал вырвался из цепкой клешни и, ничего не соображая от страха, выбежал из дома тестя. Оказавшись на свежем воздухе, он несколько раз истово перекрестился и, спотыкаясь, побежал к местному священнику. Однако тот был человеком принципиальным, и, зная о нелицеприятном поступке скотника, не пустил его на порог. Напрасно тот стучал и угрожал, в конечном итоге рассерженный хозяин натравил на незваного гостя собак, и тот был вынужден отступить. Не зная, к кому еще обратиться, он решил переждать ночь, а утром отправиться в город – исповедаться братьям инквизиторам, который, он был в этом уверен, отпустят ему грехи и подскажут, как дальше поступить. Крендал был уже не рад тому, что затеял всю эту женитьбу. Все же у тебя было, старый дурак, ругал он себя. Жил бы себе да радовался. Нет, захотелось молодого мяса  отведать. Вот и расхлебывай теперь.