Внутри

Впрочем, мужчина имел и запасной план. К своей жене он не испытывал не только любви, но даже привязанности и поэтому заранее решил, что при первом удобном случае избавится от нее тем же способом, что и от старухи. А что? Девчонка всю жизнь прожила с ведьмой, значит, убедить народ в том, что она унаследовала ее пагубные наклонности, не составит большого труда. Примерно с такими мыслями он и пришел к монахам, чтобы заручиться их поддержкой. В местном монастыре его ждали страшные новости: оказывается, инквизиторы, принимавшие участие в экзекуции Урсанны, были накануне найдены в своих кельях повешенными на собственных поясах. Все, конечно, помнили о том, что самым страшным грехом для христианина является самоубийство, и поэтому поступок служителей Бога казался особенно вопиющим и не поддающимся никаким объяснениям.

- Может быть, они не сами?.. – осторожно предположил Крендал.

- Невозможно! – отрезал один из монахов, бросив на него сердитый взгляд. – Их кельи были заперты изнутри – нам пришлось ломать двери. Наверное, это все козни нечистого. Знаете, что в народе говорят?

- Что? – спросил бледный, как смерть, скотник.

-Что они осудили невинную душу, позарившись на вознаграждение, и что теперь их настигло заслуженное наказание. Вот я и думаю: а не ты ли тот самый Крендал, что обращался к ним за помощью? Твое лицо кажется мне знакомым.

- Нет, я прибыл издалека, - слишком поспешно возразил мужчина. – Я купец из… Бро-Дрегера, приехал только сегодня.

- Бретонец, значит? Что ж, купец из Бро-Дегера, ты, наверное, хотел оставить щедрое пожертвование нашей общине? Не стану тебе мешать. Даже помогу.

Крендал дрожащими руками развязал кошелек и хотел уже высыпать все содержимое в руки монаху, но тот только брезгливо поморщился и кивнул в сторону ящика для монет. Спустя несколько минут мнимый купец уже мчался по направлению к родной деревне, бормоча молитвы вперемешку с проклятиями и отчаянно труся. Добраться до дома, распродать весь скот и – ехать, куда глаза глядят. Жена? Пропади она пропадом вместе со всей ее семейкой! Бежать, бежать, не оглядываясь. Если церковники возьмутся за него, тут уже никакие деньги не помогут – можно сразу распрощаться с жизнью. И быстрая смерть станет тогда для него самым желанным исходом. Но нет, не на того нарвались.

Когда Крендал, наконец, прибыл домой, ему навстречу выбежал слуга, который помогал ему следить за скотиной.

- Беда, хозяин! Как только ты уехал, здесь такое твориться начало!

- Что? – схватился за сердце мужчина. – Говори же, не томи!

Перепуганный помощник только размахивал руками и выкрикивал что-то несвязное. Поняв, что не сможет от него ничего добиться, Крендал побежал на скотный двор, но, только войдя, остановился, потрясенный увиденным. То, что еще месяц делало его одним из самых состоятельных людей во всей округе, теперь превратилось в ничто – на ногах оставалась только одна, самая крупная, дойная корова, тогда как остальные валялись где придется. Их бока были раздуты до невероятных размеров, и было сразу видно, что им ничем уже не помочь. Увидев хозяина, несчастное животное жалобно замычало и тоже повалилось на землю, несколько раз дернулось и затихло. Не веря своим глазам, Крендал кинулся в свинарник, мысленно молясь о том, чтобы хотя бы там все было в порядке, но, вбежав туда, он закричал от отчаяния и тут же выскочил наружу, зажимая руками нос.

- Этим тушам уже как минимум две недели! – накинулся он на слугу. – Что ты мне плетешь о том, что они только что околели?!

- Хозяин, как на духу, - щуплый мужичок, привыкший оправдываться, на этот раз выглядел уверенным в себе. – Да ты сам вспомни – к нам только вчера заходил сосед, хотел пару твоих свиней купить, помнишь? Ты деньги-то у него взял еще. Так вот, все было в порядке. Я же говорю: все случилось аккурат во время твоего отъезда.

Крендал тут же вспомнил о том, что все так и было, и, разразившись проклятьями, бросился в дом. Он знал, чьих это рук было дело – конечно, доказать это было сложно, но ему этого и не требовалось. Все, чего он хотел, так это собственными руками задушить Мареллу, глядя при этом ей в глаза. Ему уже было все равно, что с ним будет дальше.

Распахнув дверь в комнату девушки, он вбежал внутрь и, словно ангел мести, навис над женой, сжимая кулаки. Однако та, похоже, нисколько не испугалась. Напротив, спокойно подняла на него свои огромные глаза и улыбнулась. Запал Крендала тут же куда-то пропал – он обессилел и был вынужден опереться о стену, чтобы не упасть. Покачиваясь, он с трудом удерживал равновесие и ненавидящим взглядом буравил Мареллу, которая, поднявшись, подошла к нему ближе и заглянула в лицо.

- Тебе нехорошо, муж мой? Может быть, выпьешь моей настойки? Я приготовила ее сама, с любовью – ты ее заслужил. Она станет платой за все, что ты для меня сделал.

С этими словами девушка взяла со стола глиняный кувшин, в котором плескалась какая-то жидкость. Продолжая улыбаться, она протянула его мужу:

- Пей!

Тот, глядя с ужасом на сосуд, попытался было оттолкнуть руки девушки, но почувствовал, что не может управлять своим телом. Глаза скотника расширились от животного страха, который полностью подчинил его себе.

- Пощади, - только и смог он прохрипеть, с трудом шевеля онемевшим языком.

- Конечно, пощажу, - ласково проговорила Марелла. – Вот сейчас и начну. Точно так же, как ты пощадил нас с Урсанной. Помнишь ее? Но я должна тебя успокоить: когда вы с монахами жгли тело  моей матери, ее душа уже была на небесах. Поэтому она ничего не почувствовала. Жаль, что я не могу сказать того же про тебя.

С этими словами девушка выплеснула содержимое кувшина в лицо Крендала. Завизжав, тот рванулся в сторону, но его ноги отказались сдвигаться с места, а рука, которой он опирался о стену, оказалась словно приклеенной к ней. Несмотря на то, что внешне с мужчиной ничего не происходило, он испытывал чудовищную боль, словно с него живьем сдирали кожу. Его вопли, достигнув своего апогея, начали стихать, и через несколько секунд все было кончено. Марелла же, которая все это время спокойно наблюдала за этой жуткой агонией, с равнодушным видом пожала плечами и, перешагнув через неподвижное тело, вышла из комнаты. Оказавшись во дворе, она заметила слугу, который слышал предсмертные крики Крендала и теперь стоял с открытым ртом, глядя на нее с беспомощным видом. Девушка направилась было к нему, но передумала и, помахав ему на прощание рукой, растворилась в тумане, который спустился на деревню.