Внутри

Гипатия, которая никогда не одобряла такой болезненной зависимости от мужчин, тем не менее, искренне сочувствовала Мари. Когда та провела Карла сквозь стены, ей показалось, будто девушка обезумела от бесконечного ожидания и решила закончить свои страдания, просто поместив любимого рядом с собой. Но теперь она поняла, что ошибалась – ее подруга оказалась куда более тонким тактиком, чем она предполагала. И, тем не менее, она не видела положительного исхода этого затянувшегося противостояния двух влюбленных женщин – все шло к тому, что Бартран лишится и одной, и другой.

 

***.

Карл чувствовал смертельную усталость. Воспоминания обрушились на него всем своим весом, придавив к земле и не позволяя подняться. Все люди, с которыми он сталкивался прежде, давно мертвы, а те, с кем он был знаком в этой жизни, оказались всего лишь статистами на пути, который приготовила для него его жена. Любила ли она его – или того, кем он был когда-то? И каким он был? Дубинин сомневался в том, что он остался прежним – слишком много в нем было от нынешнего Карла, разведенного журналиста-неудачника.

В первый момент он почувствовал невероятный прилив сил – то, о чем он втайне мечтал, сбылось, и его жизнь приобрела потрясающую значимость. Многие исторические личности показались ему мелкими по сравнению с собственной персоной. Но по мере того, как память прояснялась, становилось ясно, что нести такой груз невероятно трудно, особенно если сопереживать тем, у кого нет его дара – сгорать и возрождаться. Молодой человек горько усмехнулся про себя: а был ли дар? Или это проклятье? То, что сначала показалось ему великой благодатью, теперь  воспринималось не иначе как испытание жизнью, которой не было видно конца.

- Милый, о чем ты думаешь? – Ирица прильнула к своему Бартрану и закрыла глаза, замурчав, как кошка.

- Так, обо всем и ни о чем, - неопределенно ответил Карл, рассматривая помещение, в которое привела его та, которую он теперь называл женой. Он, наконец, понял, что ему напоминала комната – примерно так выглядело жилище Марии Степановны, когда он впервые встретился с ней. На фоне современно оставленной квартиры то тут, то там яркими пятнами проступали артефакты, относящиеся к самым разным эпохам – здесь Рубенс соседствовал с Дали, а первое издание «Мцыри» было небрежно брошено на резной столик работы неизвестного автора. Дубинин знал все это, потому что помнил, как сам собирал их по крупицам – они были своеобразными крючками, которые позволяли ему не выпасть из реальности и остаться самим собой.

- Я сохранила все твои вещи, - Ирица увидела, что Карл рассматривает комнату, и улыбнулась. – Можешь проверить – ничего не пропало. Тебе нравится?

- Конечно, любимая, спасибо тебе, - ответил молодой человек, стараясь сделать так, чтобы его голос звучал как можно ровнее и приветливее, однако у него это, по всей видимости, плохо получилось, потому что Ирица вдруг отстранилась и с тревогой посмотрела на него.

- Ты не похож на себя, - тихо проговорила она. – Не забывай, что я чувствую тебя. Расскажи мне о том, что у тебя на душе.

- На душе? А она у меня есть?

- Почему ты так говоришь? – Ирица сжала губы, отчего ее лицо приобрело жесткое и даже злобное выражение.

- Я всегда полагал, что душа – это что-то неощутимое, то, к чему человек не может прикоснуться. А у меня сейчас внутри есть то, что рвет меня на части. Это не может быть душой, скорее, внутренний демон. Я говорю глупости, прости меня.

- Да, - кивнула девушка, глядя в сторону. – Я думала, что наш отдых пойдет тебе на пользу, но, похоже, я ошиблась. Ты все так же болен, как и прежде. Тебе нужны эти переживания. Ты без них не представляешь жизни. Я ведь знаю, о чем ты думаешь сейчас. Но зачем? Что для тебя все эти люди, которые давно истлели в своих могилах? Ты ведь здесь, со мной!

- Я не уверен, что мое место здесь, в этом мире и в этом времени, - Карл покачал головой, с сожалением глядя на жену. Отчего-то он чувствовал себя виноватым перед ней. Может быть, оттого, что чувствовал ее искреннюю любовь, а может, оттого, что привык стараться нравиться людям – черта характера, которую он сам всегда считал слабостью, и от которой ему так и не удалось избавиться. Сейчас, глядя в глаза Ирицы, он подумал, что, возможно, это даже хорошо – хотеть, чтобы все тебя любили.

- Я поняла, - кивнула девушка. – Ты до сих пор находишься под воздействием Мари и ее сказок. Забудь о том мире, его нет. Это все наваждение, с его помощью эта дьяволица заманивает простачков, вроде тебя, в свои сети. Подпустишь ее ближе, чем нужно, и даже я не смогу тебя спасти. Я и так слишком долго оставалась в стороне.

- А я ведь был женат, ты знала об этом? – неожиданно просил Карл, глядя куда-то в сторону.

Прежде, чем ответить, ведьма несколько секунд молчала. Помнила ли она ту, которая сделала больно ее любимому? Еще бы! Обычно спокойная река в тот день будто взбесилась – подхватила молодую женщину, которая отдыхала там со своими друзьями, и, протащив ее несколько сотен метров, выкинула, искалеченную и едва живую, на берег. Несчастная так и не оправилась от того происшествия и спустя несколько месяцев умерла. Врачи лишь разводили руками – ничего не поделаешь, судьба.

- Нет, не знала, конечно, - спокойно ответила она. - Но разве это так важно? Ты должен был пройти этот путь, чтобы очиститься. Сейчас ты готов жить дальше. Чего тебе не хватает? Только скажи – я готова дать тебе все, что захочешь. Не молчи.

- Я хочу, чтобы все закончилось, - подумав, решительно сказал Карл. – Не думаю, что смогу жить в постоянном страхе. Нам нужно еще раз встретиться с Мари лицом к лицу и решить все наши вопросы.

- Что?! – воскликнула Ирица так громко, что хрустальные бокалы, стоявшие на дубовом полу, зазвенели. – Это совершенно невозможно! Ты сам не понимаешь, о чем говоришь. Эта женщина – она страшная, безумная и жестокая. Я столько лет пыталась укрыться от ее мести, что не могу добровольно сдаться ей. Она не пощадит ни меня, ни тебя.