Страница 67 из 79
Но ведьма была достаточно хитра для того, чтобы не вступать в открытое противостояние – оставляя за собой многочисленные зацепки и намеки на недавнее присутствие, она не раз сбивала девушку со следа, направляя в ложном направлении. И каждый раз, плутая в дебрях истории, Ирица находила дорогу назад и отыскивала верный путь. И снова принималась распутывать клубок, состоявший из разноцветных нитей, многие из которых были пропитаны кровью тех, кто мешал счастью ведьмы. Много раз она видела, как цель мельтешила прямо перед ней – казалось, что достаточно протянуть руку, и можно будет схватить тень Бартрана, пришить к себе и никогда больше не отпускать. И, несмотря на то, что этого сделать все не удавалось, постепенно она приближалась к своей сопернице все ближе, пока, наконец, не почувствовала на своем лице ее горячее дыхание.
- Ты затеяла очень рискованную игру, подруга.
Гипатия с беспокойством наблюдала за тем, как Мари, склонившись над рукописью, вносит в нее последние правки. Наконец, закончив писать, она с удовлетворенным видом откинулась на спинку стула и взглянула на собеседницу:
- А что мне еще остается делать? Знаешь, эта игра в кошки-мышки мне порядочно надоела. Да, она очень сильна, но и мы кое-что можем.
- Дело не только в том, кто из вас сильнее, - возразила Гипатия.
- В чем же тогда?
- Она верит в то, что борется за то, что принадлежит ей по праву. Да, я все помню, - женщина подняла руку, чтобы предупредить попытку Мари возразить, - но и ты не забывай о том, что твоя соперница безумна. Причем ее безумие – самое коварное. Нет никого опасней влюбленной женщины, ты должна это понимать. А она любит, это факт. Бартран стал для нее смыслом жизни. Отнимешь его – и она погибнет. Поэтому битва будет страшная, до последней капли крови.
- Я готова к этому, - девушка решительно сдвинула брови. – Вся ее жизнь – бред, который она придумала и в который сама же поверила. И мне все равно, насколько сильны и искренни ее чувства.
- Ты можешь сколько угодно отрицать очевидное, но в конечном итоге выбор все же будет за Бартраном.
- Ты сомневаешься в том, что он предпочтет меня? – удивилась Мари.
- Тебя он почти не знает, милая, - Гипатия с сожалением покачала головой и задумчиво посмотрела на рукопись, которую девушка держала в руках. – Сколько вы были вместе – год, два? А с ней он уже несколько веков. И все это время его любовь подпитывалась чувством вины – ведь Бартран искренне считает, что все произошедшее с ней является следствием решения, которое он когда-то принял.
- Да, но он пытался спасти меня, понимаешь? Меня! И ему это удалось бы сделать, если бы проклятая ведьма не влюбилась в него. Ты можешь представить себе, каково это – жить вдали от человека, который пожертвовал всем ради тебя, но чья жертва оказалась напрасной? Это чудовищно!
- Почему же напрасной? – Гипатия подошла к расстроенной Мари и положила ей руку на плечо. – Я не люблю, когда говорят, будто все, что ни делается, делается к лучшему, но в вашем случае это так. Если бы все прошло гладко, что было бы дальше?
- Что?
- Девочка моя, он вообще-то ради твоего спасения продал душу. Ну, прожили бы вы отпущенные вам – сколько? – сорок-пятьдесят лет, а дальше что? Ты оказалась бы в одном мире, он – в другом. А так спасения нет, значит, и сделка недействительна. Ведьма вынуждена скрываться, потому что понимает, что нарушила правила. У нее нет сторонников ни с одной, ни с другой стороны. Мне даже немного ее жаль.
- Жаль?! – негодующе воскликнула девушка.
- Совсем чуть-чуть, - поспешила уточнить Гипатия. – И только гипотетически. На деле я ее осуждаю, конечно.
- Хорошо, - Мари на мгновение закрыла глаза, а когда открыла их, то рукопись, которую она только что держала в руках, превратилась в пыль и рассыпалась. – Что сделано, то сделано. Обратного пути нет, я приняла решение.
- А как же журналистка? – с сомнением в голосе спросила женщина. - Чем ты будешь отличаться от ведьмы, если принесешь в жертву чужую жизнь ради собственной выгоды?
- Не беспокойся об этом. Разве я не говорила тебе, что она – лишь оболочка без души?
- Но у нее есть чувства, она живая.
- Нет, живой ее можно считать только с физиологической точки зрения. Внутри нее ничего нет. Она как пустой сосуд, не способный ни на какие чувства. Только инстинкты.
- Но она мыслит.
- Не она – я. Когда я создавала ее, то вложила ей в голову собственные мысли, так что, принося ее в жертву, я убиваю частичку себя. Я имею на это право. Кроме того, это прекрасный способ узнать врага изнутри.
- Что ты имеешь в виду?
- Пока рано об этом говорить, - таинственно улыбнулась Мари. – Если все получится так, как я задумала, то наша главная битва может закончиться, так и не начавшись. Как видишь, я никого не вовлекаю в свою войну против воли.
- Только Бартрана.
- У него будет выбор. К тому же он находится едва ли не в самой безопасной позиции. Ведь каждая из нас сделает все возможное для того, чтобы с ним ничего не произошло.