Страница 9 из 52
Представляю, как в один миг всё это перестает существовать: машины останавливаются в воздухе, люди врастают в красно-бежевый кирпич, лампы гаснут, бегущая строка новостей на экране здания комитета управляющих остаётся на интригующей ноте. И даже ароматы, и даже запахи Нового Мира – и те – вязнут в пространстве. Копоть машин и заводская грязь, приторные очистители и частые освежители, банные масла и сладко-вонючие людские духи. Всё имеет свою симфонию, и сейчас эта симфония решает умолкнуть. Меж кирпичей – где-то у меня за спиной – пробивается одинокий росток. Он даёт начало. Вскоре по магазинам тянутся лозы диких растений, ветви свисают с краёв платформ Золотого Кольца и здания тлеют, пропадают, и природа берёт вверх.
«Мы ваши Создатели!», вторит голос над головой, и незнакомый стан подле велит остановиться.
«Мы – будущее этого Мира»
Я слышу стук колес – он эхом разит внутри меня – и наблюдаю приближающийся поезд.
«И если вы живете...»
Теперь Мы живем; я убеждена в том.
«...если вы дышите нашим воздухом...»
Мы слишком близки к поверхности, дабы дышать полной грудью.
«...если едите нашу пищу...»
Лязг тормозов и скрежет рельсов – музыка для ушей старого романтика.
«...если смотрите на наше небо...»
Застывший вагон оказывается менее интересен: оглядываюсь на девушку – черты лица несколько размыты, и потому я не могу признать ее.
«...знайте! без нас не было бы и вас»
Знала бы она! – сколько было свершено дерзких поступков от ее дерзких слов.
«Вы наши подчиненные, а мы Боги»
Ступаю внутрь поезда и сажусь. Плечи вжимаются в острое кожаное кресло – трогаемся.
«Восхваляйте же своих Создателей!»
Я открываю глаза.
Помню, как ехала, но не помню, куда держала свой путь. И лик той девушки позади...кто она? А кто прижимался своим плечом к моему..? А был ли кто-то рядом с незнакомкой?
Оглядываюсь. Толпа позади меня никуда не подевалась. Ах, всё это я вообразила...
На огромном экране (упомянутом ранее, пред здании управляющих) показывают самодовольное лицо Карамель Голдман, которая от собственного превосходства едва удерживает нос, дабы не подцепить им край камеры. Её речь подходит к концу, и чёрный экран недолго безмолвствует; отмечаю вскользь пробежавшее имя работающего над созданием ролика. Самаэль Киихе. Вот так имя! Что-то пугающее и змеиное...
Я смотрю под ноги – пустота под нами зовёт. Это ведь странно, нет? Мы так высоко над настоящей землей и за столько лет существования Нового Мира никто ещё не придумал сделать достойную ограду? Меня могут совершенно случайно толкнуть или, не заметив, сбить с ног, и я отправлюсь в самый низ...неужели так просто? Просто?
– Ева? – зовёт меня голос со спины.
Оборачиваюсь. И делаю это предельно спокойно (если, конечно, предельно – в сторону близ истерии). Нет-нет, не я вовсе пялилась на былые «земли», тогда как все люди Нового Мира взирают на небо, к которому близки. В законах это не было обговорено, но по факту смотреть в низовья, сопровождая это мыслями о прошлом или возможно бурлящей там жизни – нарушение. И нарушение это наказуемо.
– О, Ромео! – Удивляюсь я, видя перед собой юношу.
Копна его чёрных волос зачёсана набок и прилипает ко лбу убийственной дозой лака. Золотые пуговицы отливают от витрин, выглаженные – судя по всему, по линейке – стрелки на брюках говорят о тяжёлой форме педантичности.
– Где твоё пальто? – интересуюсь я.
Рубаха хлябает по ветру и плечам.
– В школе оставил. – Ромео негромко вздыхает. – Извини, что не поздоровался в классе. Настроение...
– Я понимаю, – перебиваю его. – Не замёрзнешь? Ты бы ехал домой...
– Мне не бывает холодно, – выдает он со смехом и кивает на мою шапку.
– О, хотела бы я также. Просто гуляешь?
– Ромео, Ромео! – Слышится визгливый голос недалеко от нас; беседа обрывается. – Что же ты тут делаешь, Ромео?
Юноша не смотрит на объявившуюся брюнетку – красные тени, тёмные скулы, вульгарное пальто леопардового цвета (та дурочка из кафе и от зеркала). Взгляд Ромео черствеет – чёрные впадины глаз буравят высотки Нового Мира насквозь. Мой хороший друг в секунду становится неживой куклой.