Страница 13 из 99
- Ах, ну да, ты теперь Арина Домрачева. – передразнил ее же интонацию собеседник, наблюдая за переменами на лице больной супруги.
- ДА, и ею останусь до конца. – прошипела в ответ девушка, заставляя Тимура лишь удивленно приподнять бровь. Глаза она давно уже распахнула. Смотрела на бывшего так, словно видела впервые. И то, что предстало перед ее глазами, Арину явно не радовало.
- До конца чего? – переспрашивает он, прекрасно понимая, о чем идет речь.
-Своей никчемной жизни, ведь так ты считаешь?
- Я никогда не считал тебя или твою жизнь никчемной. – говорит, точно пытается оправдаться.
“Лжец!”
- Кто бы сомневался. – едко усмехнулась, скрестив руки на груди. Она была готова воевать. Сглотнув болезненный ком, возникший в горле, тут же услышала:
- Я любил и до сих пор тебя люблю, Соня, - тихо проговорил Бекетов, не прерывая зрительный контакт.
- Нет, не любишь. – резко выкрикнула Арина, пальцы она сжала так, словно мечтала их сломать. – Хочешь, возможно. Но не любишь.
- Ты понимаешь, что чуть не сделала? – с неким яростным придыханием, в тон ей выдал Тимур.
“Да, б**ть, тебя спросить забыла?!”
– Ты чуть не убила себя. – жестко выдает он, точно клеймо пытается нацепить.
“Самоубийца! Самоубийца! Самоубийца!”
- И что? – теряя терпение и отгоняя невидимых демонов, вопящих в ее голове, взбрыкнула собеседница.
-Что? – закричал он, вскочив со стула. Неистовая сила, бурлившая в нем, вырвалась на свободу. Стул отлетел и ударился о стену. Мужчина оказался в опасной близости, склонился над ней: - Ты не имеешь права распоряжаться собой так.
- Да что ты говоришь? А ты имеешь право, да? Распоряжаться моим телом, моей душой. – шептала, не отрывая от него глаз. Шептала, и боялась остановится. Остановится – значит предаст себя. И все то, что берегла в себе эти годы. - Растаптывать меня раз за разом, унижать. Тебе это право дано, а мне нет. Ведь так, по-твоему?
Мужчина замолчал. Лицо его перекосилось от гримасы боли. В воздухе скапливалось напряжение от негативных мыслей и желаний, которые явно преобладали сейчас в бывших супругах. Никто не хотел идти на уступки.
- Ты ведь не самоубийца, ты боец. – в конце концов, тихо прошептал Бекетов, поднимая потемневший взгляд на лежащую на постели. – Мой боец.
Голос его дрогнул, и в этот миг девушка поняла, что именно ей не давало покоя с самого начала диалога. Страх пробудился не только в ней. Страх присутствовал и в мужчине. Сквозил в каждом слове, в каждом взгляде, в каждом новом жесте. Тимур по-настоящему испугался ее поступка. Он очевидно понял, что окончательно сломал свою любимую игрушку, и что был на тонкой грани, после которой возврата нет.
“Испугался, урод!”
- Нет, больше нет, - еле слышно, сухими губами вымолвила Рина, чувствуя предательские слезы, застилавшие глаза.
“Укорени в нем веру, что ты сломана, чтобы он потерял к тебе интерес. Давай, я в тебя верю!”
- Ты сломал меня, тогда, впервые. И добил окончательно сейчас. – ее слова били его. Нещадно. Арина видела это и продолжала говорить. Собеседник был слаб. В нем проснулось что-то издали напоминающее раскаяние. – Ну вот она я. Снова хочешь привязать к постели, и насиловать? Раз за разом? Чтобы я собственными зубами вскрыла вены? Ты ведь этого хотел и хочешь сейчас, да Тимур?
- Нет, не этого.
Это не голос ее супруга. Говоривший был слаб. Она сумела своими словами и действиями выбить почву из-под ног у человека, который являлся ей в кошмарных снах.
- Чего тогда? Ты принудил меня к замужеству, принудил к постели. Ты взял под контроль мою жизнь и жизнь матери, отобрал все мои мечты и планы, и сейчас хочу спросить – за что?
“Он молчит, а ты продолжай давить.” – подсказывает ей внутренний голос.
- Что я сделала тебе такого ужасного в 18 лет, что ты меня разрушил? Что?
Он снова тяжело вздохнул и лишь посмотрел на нее.
- Молчишь? Так вот, попытка избавиться от тебя в моей жизни закончилась сплошным фиаско. Ты должен радоваться.
- По мне заметно да, как я рад? – упрекнул ее Бекетов, потирая устало виски.
- Не знаю! – закричала Арина, все сильнее сжимая край одеяла. – По идее, должен радоваться. Должен ликовать. Вот она я. Снова. Безвольная, слабая, в твоих руках. Без малейшего желания продолжать свое жалкое существование на этой земле. Но ведь тебе нет разницы, кого иметь, верно?
- Мне – есть разница. Да, ты передо мной, и да, ты в моих руках. – довольно подчеркнул Тимур, подходя ближе. – Но ты не моя Соня. Девушка, которую я полюбил, не приняла моих чувств. И ее здесь больше нет.
- Хотелось знать по чьей вине? Ах, да, - едко выплюнула Домрачева, - Ты не признаешь свою вину, ведь у тебя нет совести. Нет сердца, чтобы почувствовать боль другого человека, как свою собственную.