Страница 53 из 341
Выходя в коридор, он бросил взгляд на раздвинутые перегородки и увидел во дворе экипаж Верховной Жрицы.
— Госпожа ещё не уехала? — решился спросить он.
— Она осталась на ночь, чтобы подождать, не изменит ли Иннин своего решения, — задумчиво ответила мать. — Думаю, она уедет не позже полудня.
Хайнэ снова ощутил приступ тоски и уныния.
Времени, пока он ещё может что-то изменить, оставалось совсем немного.
Спустившись в купальню, он начал раздеваться и похолодел, вновь увидев на руках и ногах красные пятна. Почувствовав себя лучше, он уже почти уверился, что выздоровел…
Слуги помогли ему спуститься в бассейн и вымыться.
Разумеется, никто из них не позволил себе каких-либо замечаний или косых взглядов, однако руки их деревенели при прикосновении к поражённой коже, и Хайнэ понял, что его болезнь внушает страх.
«Если уж даже слуги еле скрывают свои чувства, то как на меня будут смотреть все остальные, если я не выздоровею?» — потрясённо подумал он.
Ему хотелось подняться и уйти, однако он не смог придумать для этого предлога, и процесс купания превратился в медленную, мучительную пытку.
Пока его одевали и причёсывали, Хайнэ сидел, оцепенев, и только машинально вытягивал руки, чтобы просунуть их в рукава сначала тонкой нижней сорочки, потом тяжёлого одеяния из тёмно-синего шёлка, и под конец - полупрозрачной накидки.
Когда с одеванием было закончено, двери в купальню раскрыли, и Хайнэ увидел по другую сторону от них Хатори, который сидел на полу в своей, похоже, любимой позе — скрестив ноги.
«А он не побоялся спать со мной, даже несмотря на то, что перед этим видел мои пятна», — подумал Хайнэ, и от этой мысли почему-то стало больно.
Он сделал несколько шагов к дверям и упал на пол.
Вокруг поднялась суета.
— Господин снова потерял сознание! — испугались слуги.
Но это было не так. При падении Хайнэ сильно ударился головой о мраморные плиты, облицовывавшие купальню, и теперь перед глазами было темно, однако он оставался в сознании.
Он попытался встать и не смог — ноги дрожали и отказывались его слушаться.
Хатори обхватил его за пояс и помог подняться.
«Это всё слабость из-за болезни», — растерянно подумал Хайнэ.
— Хочу выйти в сад, — сказал он.
Вцепившись в Хатори, он смог добраться до веранды, сел на каменные ступени и с тоской посмотрел на солнце, которое поднималось всё выше и выше и заливало ярким светом первые весенние цветы, в изобилии распускавшиеся на месте не так давно растаявшего снега.
— Нужно сказать Иннин, чтобы она ехала с Верховной Жрицей во дворец, —проговорил Хайнэ, стараясь придать своему голосу как можно более безразличный тон. — Нельзя упускать такую прекрасную возможность расстаться с ней как минимум на двенадцать лет.
— Она не поедет с нами? — спросил Хатори.
— Нет, она останется в столице, чтобы стать жрицей.
— Жаль.
Хайнэ вздрогнул.
— Она тебе так сильно нравится? — спросил он с наигранным смехом.
— Она мне нравится, — серьёзно подтвердил Хатори.
В груди у Хайнэ заныло от мучительной ревности.
«Это не потому, что с ней интереснее, — подумал он, стараясь себя успокоить. — Может, он влюбился в неё?»
И заметил, как был невзначай:
— Жрица не может иметь ни любовников, ни детей. И развлекаться ей не положено, какая скучная жизнь! Интересно, только если тебе нравится всем приказывать. Впрочем, Иннин как раз такая.
Тут из дома начали выходить прислужницы Верховной Жрицы, чтобы подготовить экипаж к отъезду, и Хайнэ понял, что времени на раздумья у него больше нет.
Он снова вцепился в Хатори.
— Пойдём в столовую комнату, я ужасно голоден!
Было около десяти часов утра, сестра уже должна была спуститься. Дети, не прошедшие церемонию взросления, завтракали и обедали отдельно от взрослых, и поэтому Хайнэ и Иннин, оставаясь на это время безо всякого присмотра, не упускали открывавшихся возможностей и каждый раз устраивали очередное «сражение» не на жизнь, а на смерть, в ходе которого оружием служили и столовые приборы, и блюда, а проигравший был вынужден скрыться в купальне и отмывать пятна «крови», или, точнее, соуса и фруктового сока.
Один раз наставница застала их за этим занятием, и последовал грандиозный скандал. Иннин ругали даже больше: как может она, наследница благороднейшего семейства, подражать в своих играх наиболее грубым простолюдинам, которые любят устраивать шутовские сражения на палках, потому что не обладают более тонкой, более могущественной силой стихий? Она, будущая жрица!