Страница 29 из 36
Я посмотрела на мать, на бабушку, дивясь происходящему. Мать глаза отвела, а бабушка сказала мне спокойным своим голосом:
- Садись, дочка, с хорошими людьми отчего бы не посидеть.
Так мне обидно сделалось. Старушка эта, пришлая, скоро во мне дыру прожжёт, взглядом цепким, только что не обнюхивает. Устроили за спиной смотрины, да еще женишка подобрали! Стою, ленту из косы разматываю: «Эх, вы!», - обронила им, положила на стол ленту, да бегом из избы, только меня и видели. Убежала к широкому берегу, который Волосатиком зовется, от того что коней на нем моют, да сидела там почти до вечера, в ивняке прячась.
Когда домой явилась, подслушивать, под избяной дверью, принялась, ушли ли гости. Слышно было отца, да бабушкин голос. Она тихо, степенно говорит, не разобрать почти, только половину слов. Но ясно, что спор у них с отцом происходит.
- Да что ей, обязательно возле мужика греться, - крикнул отец. – Сами прокормим, завязывайте блажить. – Бабушка, что-то ответила тихо, на что отец ей строго отрезал: - Дело, не дело, а упрядить ее можно, большая уже.
Я услышала тяжелый шаг отца, но успела отпрянуть, да два шага назад ступить, до того, как он дверь открыл. Он замер в дверях, не ожидавши меня увидеть, а взгляды наши встретились. Нависла тишина, которую он нарушил первый:
- Здравствуй, до…, - споткнулся он на слове, отвел первый взгляд и вышел.
Не успела я в избу ступить, как мать поучать и отчитывать меня кинулась.
- Эвон ты какая стала, перечишь. Бродишь, неизвестно где, - выговаривала она. – Не срами хоть перед соседями.
- Это чем же я вас посрамила?
- Пропадала не знамо где три месяца, разговоров знаешь сколько пошло! – почти кричала она, тряся руками, пред моим лицом. – Где вот ты была, где, скажи мне на милость?!
- Полно, Лизавета, будет, не шуми, - одернула ее бабушка.
Мать ее беспрекословно слушала, безмерно уважая. Так и на этот раз случилось. Она махнула рукой на нас, и бросив: «Побегу покуда», ушла.
- Сядем давай, Саня, - я села, бабушка опустилась рядом, на лавку и продолжила: - Бегаешь все, бегаешь, места себе не найдешь. То от людей, то от разговора бежишь, а вот ты меня послушай сейчас. Не со зла ведь мы, добра тебе желаем. Жизнь ведь она, Санька, и короткая, и длинная одновременно. Это смотря как жить. Одной то не сахар, да в голоде и холоде не мед. Фрол Фомич мужик добрый, слово худого никто про него не скажет и не обидит тебя.
- Смотря как жить? - нахмурившись, перебила я ее. – Так вот с ним век то за два будет! Уж лучше одной, с земли есть, чем с ним.
- Ты не смотри, это он с виду такой, а сорока ему нет еще. Вдовый он, детей не имеет. Мужчина он деловой, хваткий, хозяйство хорошее у него, с работником.
- Да пусть, хоть сто раз помещиком будет, хоть императором, не нужен он мне! – стучала я кулаком в грудь.
- Ну станем нужного ждать, - не обращая внимания на мой раззадоренный вид, спокойно сказала баба Уся. – Пошли почивать не то, раз сладу нет.
Мы приготовились ко сну, бабушка помолилась, а когда забралась на свою постель, сказала вслух: