Заводь: Вековуха

Я постоянно поворачивалась, пытаясь рассмотреть, далеко ли преследовавшие. Лохматые лапы елей и, щедро усыпанные листвой, березы, не позволяли разглядеть в полной мере. Буяну было тяжело, он был измотан, это было понятно, даже мне, ничего не смыслившей в лошадях. Мне казалось расстояние, разделявшее нас, сокращалось неумолимо, все ближе были слышны их возгласы, окрики и звук копыт. Антип сильнее погнал коня, принуждая его развивать прыть и скорость, пытаясь оторваться. Ветки ельника хлестали по лицу мне, да по морде Буяну. Склонившись к нему на шею, я обняла коня, обронив взгляд назад. Теперь я их не видела и голоса раздавались чуть дальше. Мелькнула надежда: «Уйдем, должны уйти!»

Впереди, чуть левее, начиналась чащоба. Резко остановив Буяна, Антип спешился, а я не успев удивиться, была им же сдернута с коня. Антип поймал меня в руки, поставил на землю, не давая опомниться. Постучал Буяну по холке, бросив: «Прости, родимый, прощай», и потянул меня в самую чащу.

- Только так есть шанс, Санька, только так, - говорил он прерывисто, быстро несясь и тянув меня за собой. – Буяна надолго не хватит, ослаб он.

Мы бежали, не останавливаясь, хрустя сухими ветками под ногами. Антип, всем телом, раздвигал ветви деревьев, не позволяя им прерывать наш побег. Люди, гнавшие нас, словно добычу, поступили ровно, как мы, оставив лошадей, преследовали самоходом. Я чувствовала себя обузой. Силы мои были на исходе, только благодаря Антипу, я еще не свалилась, под ближайшей корягой. Он на мгновение сбавил бег, оглядевшись, прислушавшись, и снова потянул меня, только уже чуть правее. Вскоре мы подбежали к просеке, пред которой Антип крикнул мне:

- Сейчас, Санька, поднажмем!

Мы выскочили на открытую поляну, аршинов в триста, и лихо пресекали ее. Когда нас почти скрыли новые дебри, заботливо укрывая, грохнул выстрел. Я вздрогнула и упала, потянув за собой Антипа. Он устоял, крепче перехватив мою руку, в мгновение поднял меня, и вновь - наутек. Я задыхалась, ноги совсем ослабли, но сказать об этом ему не хватало сил. Он бежал, не пытаясь путать след, таща меня глупую, изо всей мочи, пытаясь оторваться.

- Слушай меня и не перечь, - на бегу заговорил он. – Скоро мы уткнемся в реку. Берег высокий и каменистый. Повернешь влево, на самом камне увидишь сосну, небольшую. За ней лаз, ты легко пролезешь в него. Внутри – пещера, в ней и схоронишься. Да не высовывайся, смотри! Я спущусь вниз, к реке. Нужен им я, за мной они и пойдут. Обходить больше версты, я выиграю время. Все поняла? - Ему пришлось повторить вопрос громче, я не сразу дала ответ, думая о том, что сейчас наши руки разнимутся:

- Сосна, за ней лаз, мне туда, - ответила я, тяжело дыша.

Мы взаправду выбежали к реке, только берег был не каменистый… Вместо берега, был камень-боец, коих на этой реке множество, да резкий обрыв.

- Тут они будут спускаться, - махнул он рукой направо. – А тебе сюда. Вон сосна, беги, давай, прячься.

Я уставилась на него во все глаза, понимая, что сейчас мы разойдемся, а найдемся то как? Он прижал меня к себе, крепко, обнял на мгновение. Тут же отстранился и, взяв за плечи, стал говорить прямо в глаза:

- Выйдешь, когда они все уйдут. Да не сразу, убедись наперво. Возвращаться к землянкам не смей, там засада. Село твое вверх по реке, по ней и иди. Ты поняла меня? - Я хотела сказать, чтоб не оставлял меня, с собой взял, не хочу без него, но он тут же потряс меня за плечи, прикрикнув: - Поняла, поняла?

- Поняла, - тихо ответила я, тут же услышав приближающуюся погоню.

- Быстрее, беги! И чтоб ни звука, мне там! - крикнул он мне, поцеловав меня, взявши за лицо, и сразу толкнул, чтобы я начала шевелиться.

Я была у сосны, когда обернулась. Он стоял, смотрел на меня и сразу махнул мне рукой – лезь! Почему он не бежит. «Почему не бежишь?», хотелось крикнуть мне. Я нырнула в узкий лаз, который был таким, только у входа. Далее он расширился в небольшую пещеру. Тут же улеглась у самого входа, подглядывая наружу. Половину вида загораживала сосна, но Антипа, который все еще был здесь, я видела хорошо. Он стоял у самого края камня, лицом к лесу. Чего он там замер?! Выстрел! Я вздрогнула так, что ударилась о каменный верх лаза головой. Антип не шелохнулся. Мимо, выдохнула я. Пока я терла ушибленное место, кривив лицо, Антип, едва видно, приложил палец к губам…, развернулся… И прыгнул! Я зажмурилась на мгновение, зажав во рту кулак, больно кусая себя, чтобы не закричать. Из леса тут же показались люди, трое. Подошли к краю отвесного камня и, вытянув шеи, уставились вниз. Я тихо скулила, задом отползая вглубь пещеры.

***

Я сидела, на острых камнях, валявшихся всюду, склонив руки и голову на колени. Молилась, сквозь слезы, едва слышно шевеля губами. Мне было страшно. Не за себя – за него. Потом мне захотелось бежать, вниз, за ним. Нужно было знать, увериться, что с ним все в порядке, что он … Жив? Слово, несказанное вслух, больно кольнуло меня. Нельзя, нельзя, даже думать про это нельзя, так и беду недолго накликать. Жив, точно жив! Утерев, рукавом рубахи, сырость, что развела на щеках, я выбралась наружу.

Пробралась туда, где еще недавно стояли, преследовавшие нас люди, и залегла на самом краю камня. От высоты кружилась голова. Река не выглядела устрашающе, я верила, что там, внизу, куда прыгнул Антип, глубоко. Иначе.… Да вправду, глубоко.

Я видела этих людей, они уже были внизу. Шли по берегу, до места где камень входил в реку, дальше берега не было. Им пришлось идти в воду. Одетыми они ступили в воду, заходя глубже и глубже, а потом поплыли, течение им помогало. Поравнявшись с тем местом, откуда смотрела я, один из них задрал голову вверх, а я быстро схоронилась, отпрянув. Снова выглянув, увидела, как они пытаются нырять, но вскоре поплыли ниже по ходу реки. Вертя головами, всматриваясь в берега, с обеих сторон, медленно и упрямо плыли они, пока не скрылись за поворотом.