Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 85 из 109

«Увезли, доставили на базу, окончательное тестирование не прошел, неделю бухал в Юрмале, теперь вот вернулся». И любой полиграф, любая эспэшка сто семнадцатая или пентотал, покажет, что он, таки-да, бухал в Юрмале. Без вариантов.

Или расскажет паря, что приехал, две недели дрочили на полигоне, потом почему-то не подошел. И на всю жизнь запомнит он, этот несуществующий полигон, до каждого окопчика и последней, стреляной гильзы.

Или больницу будет помнить, куда его привезли после аварии, медсестричку, которая дала ему в процедурной, когда он уже выздоравливал. Вот так, родной.

- Неприятно, наверно?

- Не сахар, конечно, но не это самое страшное. Ну, отправишь говнюка, или бедолагу войной поломанного, с выжженной душой, обратно в расположение части. И хрен с ним. Не он первый, не он последний. А вот когда своих, из игры выводить приходится, вот тогда здесь такие слёзы и сопли разливаются… плавать можно. На четырех мачтовом барке «Иван Федорович Крузенштерн». Ходоки в голове бродят, сами потерпевшие желают лучше сдохнуть…

- Иногда случается, что странник не может продолжать службу, - сухо пояснила Ларек. – Чаще всего из-за тяжелого ранения, но бывают и другие веские причины. И боец, разведчик отправляется на пенсию. Как у нас говорят: «уходит в море». Девяносто процентов пенсионеров, почему-то выбирают морское или океаническое побережье. Говорят, что море лечит. Почти никто не верит, что действительно ничего не будет помнить. Никогда не «услышит» своих.

- А почему вы стираете память «пенсионерам»? Потому, что они выпадают из общего «информационного поля»? Не верите никому? Даже своим? Боитесь предательства?

- Ничего мы не боимся! В случае провала и захвата, чего, кстати, за сорок семь лет ни разу, тьфу-тьфу-тьфу, не случалось, любой странник сам распоряжается своей жизнью. Насильно заставить его предать, невозможно. Каждый из нас умеет полностью отключать ВСЕ болевые рецепторы своего организма. Если положение сосем уж хреновое, то убить себя странник может в любой момент, как бы ему не мешали.

- Остановить сердце? А если к нему подключат аппарат «искусственное»?

- То он будет делать вид, что останавливает сердце, а сам закроет сосуды головного мозга. Полностью и необратимо. И помрет. Любые препараты на нас не действуют. Все «прокачаны» Гериным «витамином». Вещества, подавляющие волю или наоборот, растормаживающие, всё равно по сути своей наркотики.

Пенсионеры случаются не часто. На пенсию выходят либо те, кому уже, ну никак нельзя дальше работать, помрет с любого неровного вздоха. Либо, кто решил навсегда завязать с разведкой, больше не может, выгорел изнутри. Остальных немощных просто выводят за штат. Селят на то же море, либо куда пожелают. Как правило «заштатники» пашут, «ломовым лошадям уподобе». Больше нас, кадровых. В регионе, где живут такие «хуторяне», всегда спокойно, как в могиле. Там можно годами не мониторить, всё под чутким присмотром инвалидов. Они тоже не в «информационном поле». В случае форс мажора, просто свяжутся любым удобным способом.

- Понял… Мадам, а прос… - тут я запнулся, потому, что попугай Флинт, вдруг встрепенулся и, кивая, чуть не стукаясь головой о свою палку, раскачиваясь всем телом, хрипло заорал:

- Кар-рамба! Ад и дьявол! Кр-ровь и гр-ром! Висеть мне на рее нашего фр-регата, если я не р-расчитаюсь с этой помесью стар-рой обезьяны и кашалота! Разр-рази гр-ром Гер-ру! Сто пинков в спину Доктор-ру! Пиастры, пиастры, пиастр-ры! Правь на Тор-ртугу!

- Браво! – невольно зааплодировали мы с Ларьком.





- Два года упорных трудов! – актерски раскланялась Горгона

- О, моя голова! Что б ты сдох, Гера, со своими этиловыми эквивалентами! – не унимался белый попугай, теперь голосом, чуть напоминающим голос хозяйки.

- А это он уже сам, гнида, выучил… У меня видимо было трудное утро, после бурной, научной дискуссии.

- Мадам, простите, меня прервали. Могу ли я, как Чиф, человек имеющий отношение к морю, звать Вас просто «Кэп»?

- Думаю - да. Только проверю, не самозванец ли? Охарактеризуй мне, м-м-м… ну, бригантину, что ли…

- Мама Жоржи! У кого ты спрашиваешь… - взяла себя за щеки Гейша.

- Тебе, как? В классическом варианте? До модернизации? Ну… бригантина – это небольшой корабль, двухмачтовая шхуна. На фок-мачте устанавливаются прямые паруса, а на грот-мачте косые. Прямые паруса лежат в плоскости перпендикулярной оси судна, а косые параллельны этой оси. Такая комбинация делает бригантину быстрой. Благодаря прямым парусам, которые улавливают много ветра. И маневренной, благодаря косым парусам, которые позволяют кораблю идти под большим углом к ветру.

Ну, что ещё… вооружение до десяти пушек, малого калибра, раньше и весла ставили, пар восемь-двенадцать, в бухты заползать. Появились очень давно, в Средиземном море, веке в тринадцатом. Ваши коллеги, пираты, очень бригантинки любили. Преудобнейшая вещь, для приличных дел-с…

- Во, во… Видела? – покивала головой Гейша. – А теперь спроси, спроси у этого урода, откуда он всё это знает.

- Буона! Сожри лимон, я сказала! Советую, как доктор. А чтобы не лопнуть от гордости, вспомни, что ещё были Эйнштейн, Ньютон, Пифагор со штанами. Они не только про бригантину знали… Ну, Чиф? И? Откуда дровишки? – вопросительно подняла брови Медуза.

- В кружке занимался, в Доме пионеров. Авиамодельном. Мы там, в основном модели кораблей делали. Преподаватель корабли любил.

- Как это ты, юнга, умудрился институт пионеров застать? В твои-то годы… - прищурилась Жора.

- Центр детского и юношеского творчества в Красноярске. Его до сих пор и стар, и млад Домом пионеров зовет.