Страница 17 из 99
- Я быстро, вам не зачем туда ходить, - без особой надежды сказала я, не оборачиваясь на Игоря и его охранников.
Разумеется, меня не стали слушать, и три пары ног потопали следом.
Калитка жалобно скрипнула под моей ладонью, оповещая о посетителях. Молодые волчата, пережившие зиму и подросшие, сначала приветливо затявкали, узнав меня, а потом ощерились и зарычали, уловив доминантный запах Игоря.
- Это что? – заторможенно спросил тот, остановившись у одного из вольеров.
- Я же говорю, - пояснила ему как маленькому, - Это – приют. А это – мои беспризорники.
Он присел у клетки, протянул меж ржавых прутьев руку, но волчонок забился в противоположный угол и не желал подходить. Прижал уши к голове, тихонько рыча, и нервно забегал глазами.
- Не надо, ты его пугаешь, - я присела рядом и аккуратно потянула Игоря за рукав пальто.
Готова была поспорить, всесильная сволочь москвич выглядел расстроенным! Надо же, впервые, должно быть, перед ним не ползали на брюхе.
Мне даже стало его немного жаль, и я попыталась быть миротворцем:
- Ты слишком сильный для него, вот он и боится. Он всего лишь ребенок.
- Ребенок?
- Да, - для меня все здешние волчата были маленькими детьми, а как по-другому? – Ты большой и сильный, а он маленький. Он боится. Отойди, не пугай его.
Игорь многозначительно хмыкнул, но от клетки отошел. И на том спасибо.
В доме никого не оказалось, так что кроме как с мохнатыми беспризорниками, прощаться было не с кем. Девчонки, наверное, были в школе, а Кузьмич… да черт его знает! Мог в лес уйти по ягоды, а мог к соседям – за выпивкой.
Я оставила сумку в предбаннике. Черканула записку, закрепив сложенный вдвое листок бумаги в щели входной двери. И хорошо, что никого нет. Не надо ничего объяснять, извиняться, глотать непрошенные слезы. Можно уйти тихо, по-английски. Волчат только покормлю.
- Я еще вернусь, мои хорошие, обещаю, - прошептала я, в последний раз окидывая двор печальным взглядом.
Прощаться было тяжело. Прощаться с любимыми детенышами – особенно. Слезы наворачивались на глаза, и приходилось делать вид, будто это просто соринки, а самой украдкой утирать соленые капли с ресниц. Если Игорь и заметил, то благородно промолчал, позволяя мне покинуть приют в скорбной тишине…
Весь путь домой прошел в гробовом молчании.
Как только машина остановилась у ворот дома, я пулей выскочила наружу, не в силах больше находиться рядом с Игорем в тесном салоне автомобиля. Меня до сих пор душили слезы, и эти его сочувственные взгляды – наверняка ведь претворяется, сволочь! – только подливали масла в огонь.
Толкнула ворота, втиснувшись между слишком медленно открывавшимися створками, при этом чуть не порвала джинсы, неосмотрительно зацепив бедром выступающую деталь орнамента. Зашипела, выругалась и с рвущимися наружу слезами побежала по заснеженной аллейке в дом, сквозь распахнутые двери, вверх по лестнице, и прямиком в свою комнату.
Остановилась, лишь достигнув спальни и запершись изнутри на ключ. Это, конечно, не поможет сдержать напор, если московский Альфа вздумает вломиться ко мне, но хоть какая-то видимость безопасности лучше, чем совсем ничего.
Слезы все-таки нашли выход, и горячими дорожками заструились по щекам. Не помню, когда плакала в последний раз, кажется, в далеком-далеком детстве, мне тогда и десяти не было. Я то ли на кого-то обиделась, то ли у меня что-то отобрали и я ревела белугой в этой самой комнате. А папа целый вечер продержал меня на руках, успокаивая и шепча на ухо какие-то ласковые глупости. Столько времени прошло! Обида давно выветрилась из памяти, забылась, но я до сих пор помнила папину заботу.
Пора мне о нем позаботиться. Хватит слезы лить без повода, жалея себя любимую. Сама ведь собиралась за этого несносного волчару замуж, чтобы вытащить стаю из долгов. Ничего не изменилось. Ну, или почти ничего. Но я ведь сильная, я смогу выбраться из любой ситуации, смогу найти для себя выгоду.
Переживу насмешки.
Перетерплю унижение.
Может, не все так плохо, как кажется...
Часы в гостиной пробили восемь. Их гулкий звон отразился в моем сердце, заставляя подстроиться под медленный печальный ритм. Каждый удар будто отсчитывал назад последние минуты моей свободной независимой жизни. Восемь. Семь. Шесть… Когда прозвенел и затих последний удар маятника, я поняла – мне не избежать своей судьбы.
И еще – пора собираться.
Через час я буду далеко отсюда. В незнакомой стае, среди неприветливых, жаждущих моей крови оборотней. Третья жена! Не первая - самая уважаемая и желанная, которую клан воспринимает как свою полноправную Луну. Не вторая, к которой, может, и относятся настороженно, но еще надеются, что она сделает их вожака счастливым. Я - третья жена. Отчаяние и безнадега. Говорят же, и Будда лишь до трех раз терпит. Не настоящая Луна стаи, а так - для галочки. Для декора. Когда все начинают думать, что хозяин уже махнул рукой и не подарит стае наследника. А значит, их ждут тяжелые времена, полные интриг, измен, драк и кровавых поединков. И я, на минуточку, могу стать первой их жертвой...
Веселенькая у меня перспектива.
Ну, Игорю я для чего-то нужна. Возможно, он действительно надеется на то, что я смогу родить ему сына чистой Альфа крови, обеспечив светлое будущее и стабильность. И усилив зависть конкурентов. Завистников всегда и у всех хватает. Даже в собственной стае. Вот чует моя жопа, не на курорт еду. Стоит ожидать подвоха во всем, ото всех, постоянно…