Делия

Я смотрела, как Лина улыбается, отвечая на какой-то вопрос Коли, теребит сережку в ухе – немного кокетничает, конечно, чисто инстинктивно (наконец посмотрев ему в глаза, я обнаружила, что в них нет ни обожания, ни восхищения, всего лишь умеренный, вежливый интерес).

Я смотрела и думала, как же давно ко мне в последний раз приходило осознание, что я люблю кого-то. Те немногие, кого я любила, удостоились этого либо как-то постепенно, либо очень давно. Даже встретив Колю на свадьбе у Эдика, я не подумала: «О Боже, да ведь я люблю его!» – в глубине души я отлично знала, что в этом плане с шестого класса ничего не менялось, ну однолюб я, что делать. С Аней тоже не было какой-то ярко выраженной вспышки. Что-то похожее на осознание я ощутила, как ни странно, на свадьбе Маши, глядя на нее, потерянную и слегка измученную, тайком поглаживающую живот («Скоро все закончится, малыш»). Это был приступ необъяснимой, острой нежности, которую я приняла за жалость. Я внезапно поняла, что отношусь к Маше гораздо менее равнодушно, чем привыкла считать во время нашего школьного «брака по расчету». Но сейчас… сейчас это все-таки было другое. Более ясное и оформившееся, прочное и в то же время легкое чувство.

– Я тебя люблю, – прошептала я, глядя на Лину.

Она услышала. Перестала теребить сережку, сосредоточила на мне взгляд – какой-то особенный, то ли жадный, то ли требовательный, будто ей хотелось сказать «повтори». На всякий случай я повторила. И тогда она просияла – так, словно всю жизнь мечтала это услышать.

– И я тебя люблю, – проговорила она.